Костяной Дом (ЛП)

— Именно, — сказала Вильгельмина, появляясь из-за кустов. — Ну, как я выгляжу? — Девушка в камуфляжном комбинезоне, небесно-голубом шарфе и ботинках для пустыни исчезла без следа; на ее месте стояло симпатичное создание в длинной юбке, белой кофточке с пышными рукавами и цветастой шали. В руках она держала небольшой полотняный мешок, который, впрочем, тут же сунула Киту.

— За мной, ребята, — распорядилась она, и вскоре они уже шли по высокой траве, спускаясь со склона холма.

Кит увидел у подножия склона большую реку и, конечно же, дорогу.

— Если не будем медлить, сможем поужинать сегодня вечером в одном из лучших ресторанов города.

Кит остановился и уставился на нее, как будто видел впервые.

— Боже, Мина, ты великолепна. Откуда ты так много знаешь обо всем этом?

— Практика, — небрежно ответила она. — Много-много практики. И много ошибок.

ГЛАВА 24, в которой решается судьба

Конец, как это часто бывает, наступил быстро и неожиданно. Вечером лорд Гауэр пожаловался на плохое самочувствие. Он выпил чай, съел пару подсушенных тостов и удалился к себе. К утру ему не стало лучше. Вызвали врача. В тот же день, в лихорадочном поту и с жалобами на головную боль, он впал в прерывистое забытье, и в себя уже не приходил. Арчи был с ним, когда он умер два дня спустя; стоя у кровати графа, он услышал девятичасовой колокол с башни Святой Марии на Серебряной площади. Именно в этот момент дух его благодетеля покинул смертные пределы. Арчи склонил голову и пролил слезу над человеком, который был его учителем, другом и, как считал Арчи, единственным настоящим отцом.

Следующий день прошел в конторе Бичкрофта и Лехварда, поверенных лорда Гауэра; они занимались организацией похорон в соответствии с завещанием графа и особыми инструкциями. Сами похороны состоялись спустя семь дней в церкви Святой Марии, на них присутствовало около двухсот человек. После заупокойной службы скорбящих угостили чаем с пирожными в лондонском доме лорда Гауэра. Арчи с достоинством, которое граф наверняка одобрил бы, принимал соболезнования. Следующие две недели ушли на инвентаризацию собственности перед неизбежным грядущим вторжением.

Календарь сменил месяц, и однажды утром Джордж Гауэр, двоюродный брат графа, постучал в двери дома в сопровождении своей жены Бранки, судебного пристава Пекхэма и поверенного в цилиндре и черном сюртуке. Арчи принял их в гостиной.

— Передача имущества произойдет безотлагательно, — заявил адвокат. — Мы намерены вступить во владение немедленно. Рекомендую вам собрать личные вещи и освободить помещение как можно скорее.

Арчи, в общем-то готовившийся к этому моменту, тем не менее был ошеломлен резкостью и холодностью демонстративной жадности. Когда к нему вернулся голос, он сказал:

— Если вы не против, я подготовил опись…

— Спасибо, мы проведем собственную инвентаризацию, — фыркнул адвокат. — В любом случае, вам надлежит освободить помещение к трем часам пополудни. Судебный пристав поможет вам собраться. Он будет при вас, чтобы убедиться, что вы случайно не захватите какие-либо предметы, не принадлежащие вам и на которые вы не имеете права.

— Ваша предусмотрительность достойна восхищения. — Арчи мрачно улыбнулся новым жильцам. — Должно быть, вы долго ждали этого дня и молились о его наступлении.

— Silencee a sua lingua! {Прикусил бы язык! (порт.)} — не сдержавшись, рыкнула женщина. Португальский нрав давал себя знать. — Вы не член семьи. Вот и молчите.

— Вы правы, — согласился Арчи. — Уверяю вас, у меня нет никакого желания оставаться в вашем гнусном обществе ни одной лишней минуты.

— Послушайте, вы... — пробормотал Джордж Гауэр. — Болван!

Но Арчи уже вышел, не сказав больше ни слова.

— Вызови Бичкрофта, — сказал он слуге графа. — И соберите свои вещи. На твоем месте я подумал бы о том, как жить дальше, если ты меня понимаешь. — Слуга кивнул. — И передай остальным то же самое.

— Хорошо, сэр.

Пока новые владельцы пересчитывали серебро, Арчи прошел в свои комнаты и принялся паковать вещи. Через несколько минут к нему присоединился судебный пристав — подозрительный грубиян, настоявший на проверке уже сложенных чемоданов. Арчи предложил ему уже подготовленную опись того, что он брал с собой.

— У меня такая работа, — пробормотал мужчина, извиняясь.

Бичкрофт, поверенный графа, прибыл с копией завещания лорда Гауэра как раз в тот момент, когда Арчи вынес чемоданы в фойе. В присутствии наследников и их адвоката Бичкрофт зачитал соответствующую часть последней воли и завещания графа, в которых прямо говорилось, что Арчибальду Берли разрешено выбрать любые пять предметов из обширной коллекции экзотических ценностей графа.

— Любые пять предметов по его желанию, — подчеркнул Уолтер Бичкрофт, — без помех и препятствий.