Костяной Дом (ЛП)

Они перешагнули порог и вошли в уютный зал, там стояли столики, накрытые скатертями, клиентов обслуживали официантки в белых фартуках, в зеленых платьях и маленьких зеленых шляпках. Путешественники прошли между столами. Некоторые посетители узнали хозяйку и вежливо поприветствовали ее. Столовую от кухни отделяла стойка, из кухни шел аппетитный запах свежесваренного кофе и теплой выпечки.

— Сюда. — Мина обогнула стойку и провела их во внутреннюю кухню, где стояли печи. — Этцель, ich bin zurluck! {Я вернулась (нем.)}— позвала она, и крупный человек, похожий на большого мягкого медвежонка, в присыпанном мукой фартуке и зеленой шляпе с плюмажем радостно обернулся от духовки.

— Oh! Mein Schatz! {О, моя дорогая (нем.)} — воскликнул он, распахивая объятия. Надо сказать, Вильгельмина в них почти утонула. — Я думал, тебя не будет весь день, разве нет?

— Видишь ли, моя отлучка заняла не так много времени, как я думала, — сказала она. — Со мной друзья. Познакомься.

Он поднял глаза и, кажется, впервые увидел посетителей.

— Das wurde mich freuen {Я счастлив (нем.)}, — сказал пекарь, снимая шляпу. Он пухлой рукой пригладил свои светлые волосы, пытаясь придать им презентабельный вид, — застенчивый жест сразу расположил Кита к этому человеку.

— Кит, Джайлз, это мой друг и партнер Энгелберт Стиффлбим, — представила она булочника, а затем добавила, не стесняясь смущения партнера: — лучший человек, которого я знаю.

— Ты мне льстишь, — сказал Этцель, покраснев от комплимента. Он погладил ее с явной нежностью, а она потрепала его по щеке. Пекарь обернулся и протянул руку гостям, те, в свою очередь, уважительно пожали ее. — Добро пожаловать, друзья мои, — сказал он, слегка поклонившись. — Честь имею пригласить вас в дом.

— Рад познакомиться, — пробормотал Кит, и Мина перевела: — Es freut mich, Sie kennenzulernen

{Рад знакомству (нем.)}.

— Jawohl! — ответил Этцель. — Надеюсь, ты хорошо прокатилась? — Мина перевела его слова, но, прежде чем кто-либо успел ответить, он воскликнул: — Что я болтаю? Вы, должно быть, голодны. Садитесь, садитесь. Вот тут у меня свежий яблочный штрудель. Надеюсь, вам понравится.

Пока Этцель возился со штруделем, Мина надела хрустящий чистый фартук и начала готовить кофе. Кит наблюдал за этой операцией с интересом, граничащим с восторгом; он никак не мог уложить в сознании трансформацию, произошедшую с Вильгельминой, особенно когда она руководила персоналом и работала на кухне, демонстрируя легкую властность, которой он раньше никогда в ней не замечал. И это еще не все: волосы у Мины отросли и стали как-то пышнее; ее высокая гибкая фигура приобрела изящные очертания, сохранив в то же время подтянутость. Темные круги под глазами, постоянная деталь ее внешности, исчезли без следа; она излучала жизненную силу и энергию, и это тоже было для Кита внове. Пожалуй, эта женщина была в его вкусе. Ему нравилось в ней все, что он видел.

Этцель попросил одного из помощников принести тарелки и пригласил гостей садиться.

— Setzen Sie sich, bitte {Присядьте, пожалуйста (нем.)}.

— Найдите в зале свободный столик, — распорядилась Мина, — а я вам сейчас кофе принесу.

Кит с Джайлзом вернулись в общий зал; близился вечер, но здесь еще оставалось несколько посетителей. Они выбрали столик в дальнем углу, чтобы свободно разговаривать, не мешая остальным. Появился Этцель, напевая что-то себе под нос. На тарелках он нес толстые ломти теплого штруделя и поставил их на стол, изящным жестом выложив рядом с каждой тарелкой маленькую ложку. Окинув стол критическим взглядом и убедившись, что все в порядке, крупный пекарь пожелал: «Mahlzeit! Guten Appetit!» {Приятного аппетита (нем.)}

Кит и Джайлз взяли ложки и одновременно откусили от своих ломтей.

— Sehr gut! — произнес Кит с чудовищным акцентом.

— Отлично, — сказал Джайлз, склоняясь над тарелкой. Он действительно проголодался.

Вежливой сдержанности Кита хватило только еще на два аккуратных кусочка, а затем он тоже принялся усердно работать ложкой, отхлебывая кофе и бормоча то, что он считал выражением признательности. Этцель улыбался им и хихикал, сложив руки на животе.

Вернулась Вильгельмина с подносом, уставленным чашками и кофейником.

— Ты превзошел самого себя, — мимоходом сказала она Этцелю. — Твой штрудель станет всемирно известным.

— Это из-за той специи, что ты добыла, — важно ответил он.

— Корица, — пояснила она Киту и тут же повернулась к пекарю: — Ты так думаешь?

— Ja, разница только в этом, — заверил он. Заметив, что тарелки опустели, он встрепенулся: — Я сейчас еще принесу.

— Я и не подозревал, что так проголодался, — заметил Кит. Джайлз только кивнул.