Костяной скульптор. Часть 5

Абсолютно каждый представитель рода нечисти имел «предка» в виде некоего невероятно могущественного и древнего монстра. Дракон, птица рух, мировой змей — кровь этих монстров текла в каждом монстре. Однако после многих поколений она разбавлялась, становилась слабее, теряла свою мистическую власть. На самом деле, даже гоблины носили в своих венах частичку крови гекатонхейров — мифических сторуких великанов. Но была эта частичка столь мала, что поодиночке гоблины оказывались даже слабее людей.

Львы-оборотни и ракшасы были младшими собратьями монстра по имени найрит. Существо, по силе не уступающее фениксу и гидре и куда более жестокое, считалось едва ли не идеальным порождением войны. Одного найрита хватило бы, чтобы сравнять с землёй весь современный человеческий континент. Однако чистокровных найритов не видели уже многие тысячи лет. И даже носителей их крови в мире было очень немного, куда меньше, чем потомков тех же драконов.

Лаэна после завершения испытания в фальшивых звериных пещерах попала на двадцатый уровень настоящего полигона. И тогда она была львом-оборотнем, довольно редким, но в целом вполне обычным представителем нечисти. Вот только между ней и нормальными монстрами было два существенных отличия. Во-первых, её способность контролировать нечисть, которой я был свидетелем, никуда не исчезла. И после долгих тренировок она научилась контролировать эту способность практически в совершенстве.

А во-вторых, что было куда важнее, она, как и я, получила возможность впитывать силу убитых противников. И с помощью этой силы Лаэна уже дважды совершила невозможное по меркам нечисти: смогла эволюционировать. Эволюция нечисти происходила только в новых поколениях благодаря объединению чистой крови родителей. Никто не слышал, чтобы одна особь могла развиться в более могущественную версию своего вида. Тем не менее, Лаэна за эти тридцать с хвостиком лет прошла уже через две эволюции, став ракшасой. Более того, у неё остались некоторые особенности предыдущих видов: умение превращаться в человека от льва-оборотня и четыре руки от якши, промежуточной эволюции.

Это всё она поведала мне через целую неделю после нашей схватки, когда наконец смогла нормально говорить. Хотя, с учётом того, какой урон ей нанёс Коготь, скорее: «всего через неделю». Я восстанавливался в общем счёте дня четыре. При этом, как выяснилось, около половины энергии, что я получил от убийства драконида, сожрал клинок Найса. Не то чтобы я жаловался, без Когтя я бы сейчас точно был мёртв. К тому же меч точно стал намного мощнее, а значит и общая сила нашей маленькой боевой группы выросла. Но всё-таки это было обидно.

Впрочем, как говорится, сделанного не воротишь. Да и пообещавшая выполнять все мои приказы Лаэна точно стоила части моей энергии. Кто бы мог подумать, что брошенное мной в пылу боевого азарта имя обернётся подобным. Теперь месть Агнес и Альталету казалась ещё ближе. Ракшаса, следуя данному обещанию, согласилась оставить свой город нечисти и последовать за мной на поверхность. Именно после этого согласия я задал так интересующий меня вопрос.

— Почему ты вообще предложила такое условие? — я сидел у постели Лаэны, она всё ещё была слишком слаба. — Ты ведь понимала, что я соглашусь на бой и с куда менее жёсткими условиями.

— Понимала, — кивнула ракшаса. — И теперь, думаю, нет смысла что-либо скрывать. На самом деле, даже не поставь я это условие, в итоге всё равно бы осталась с тобой.

— Чего-чего? Можно поподробнее?

— Это проявилось ещё когда я умерла в тренировочном подобии звериных пещер и попала в настоящие. — Лаэна начала неуверенно, словно смущалась того, что собиралась сказать. — Поначалу мне было не до этого, я из кожи вон лезла просто чтобы выжить, так что обратила внимание на странные позывы я лишь спустя несколько лет. Но теперь понимаю, что это началось практически сразу…

— Что началось-то? — я уже с трудом сдерживал раздражение.

— После того, как я стала нечистью… — она сглотнула, и я на секунду увидел ту неуверенную девочку, которой она была когда-то. Но потом звериная сила и воля взяли верх. — Я начала ощущать настойчивое желание найти тебя.

— Эм… — я вот вообще не знал, как на это реагировать. — Расстались мы вроде как довольно плохо. Если тебе, чтобы влюбиться в меня, понадобилось меня же убить, то, надо сказать, от превращения в нечисть у тебя знатно поехала крыша.

— Нет! — девушка… или женщина? Ей сейчас было за шестьдесят, но выглядела она от силы на двадцать. Ладно, не сейчас. Лаэна замотала головой. — Не в этом смысле! Когда-то у меня правда были к тебе странные чувства, но сейчас ничего подобного нет и в помине. Не знаю, как это правильно объяснить, но это желание совершенно точно не принадлежит мне самой. Как в тех фальшивых звериных пещерах, когда нечто насильно меняло мой разум. Только теперь я могу осознать это влияние.