Костяной скульптор. Часть 6

Он стал первым, с кем Ганлин сразился и первым, кто испытал на себе всё его безумие. К тому же безумие в тройном объёме. Может реально мстить за стрелу в сердце мужчина не собирался, но оставить это «происшествие» без внимания он не смог. Если бы тогда на арене не присутствовала лично хранительница, остальные Воители, вероятно, атаковали бы Ганлина и забили до смерти за то, что он вытворял с Риколетианом, несмотря ни на какие приказы. Но то ли Рейшалисуон предвидела такое развитие событий, то ли просто удачно совпало, помешать Ганлину вымещать накопившееся недовольство никто не смог. Уносили Риколетиана с арены в буквальном смысле по частям и если бы не сила благословения, он бы наверняка скончался.

С того дня прошло уже две недели и больше над юным Воителем ТАК не издевались, ограничиваясь примерно тем же уровнем боли и пыток, что и для остальных. Но при взгляде на зазубренные шипы Гуйара у Риколетиана до сих пор начинали непроизвольно дрожать колени, а всё тело скручивали приступы фантомной боли. И единственным, кто мог хоть как-то помочь ему справиться со страхом и ненавистью в адрес Ганлина, был Савилар, страж эльфов, сильнейший из восьми Воителей и единственный из них, кто мог победить безумца. Юный Воитель понимал, что это низко и недостойно — перекладывать свою жажду мести на плечи другого, но поделать с собой ничего не мог.

Когда страж эльфов направлял на поверженного человека свою алебарду, внутри Риколетиана всё прямо-таки замирало от мстительного восторга. К сожалению, Савилар бы никогда не стал мучать противника, тем более так изощрённо и кроваво, как это делал сам Ганлин. Так что полноценного ощущения свершившегося возмездия у юного Воителя так и не появилось. А потом Савилар проиграл, хоть и с минимальным отрывом, и фантомная боль в разорванных зубьями Кровожадного Короля мышцах стала почти невыносимой. Следующей была ничья, не убавившая, но к счастью и не прибавившая Риколетиану страданий. И вот сегодня должен был произойти очередной бой этих двоих. Юный Воитель прибыл на тренировочную арену самым первым, за несколько часов до начала, сгорая от предвкушения. И когда алебарда Савилара и булава Ганлина впервые столкнулись, он, не сдерживая больше эмоций, вскочил и заорал что-то нечленораздельное, изначально предполагавшееся как голос поддержки эльфийского воина.

Вот только всё пошло совсем не так, как Риколетиан себе представлял. Вместо яростного напора, с которым человек сражался обычно, он начал со стражем войну на истощение. Да, он ни на секунду не останавливался, нанося удар за ударом и юный Воитель быстро устал считать, сколько раз металл жуткой булавы встречался с вырезанной из ветви святого древа алебардой, но это было нисколько не похоже на то, как Ганлин сражался с ним самим и остальными Воителями. Сознание Риколетиана прострелила шокирующая мысль: этот человек — не просто обладающий превосходящей силой маньяк, он куда хитрее и расчётливее, куда опаснее, чем юный Воитель мог только предположить. Скручивавшая душу агония, вызванная всем тем гневом, что эльф испытывал по отношению к Ганлину, как-то резко ослабла. И словно в ответ на это, слева и чуть сзади раздался хорошо знакомый юному Воителю голос.

— Я надеялась, что ты всё-таки поймёшь.

— Хранительница! — Риколетиан, резко развернувшись, склонил голову в почтительном приветствии.

— Не стоит, не сейчас. — Рейшалисуон отмахнулась, словно от надоедливого насекомого. — Я буквально на минуту, хочу сказать тебе кое-что.

— Я внимательно слушаю наставление хранительницы.

— Ты ненавидишь его? За то, что он сделал с тобой и остальными?

— Да. — Скрывать что-то от этой эльфийки Риколетиан не мог даже подумать.

— Понятно. Что же, вряд ли можно было надеяться на что-то иное. В конце концов, ты ещё довольно молод. И я говорю не о виденных тобой летах, но об опыте. Этот Ганлин, скорее всего, намного младше тебя, но при этом не удивлюсь, если он участвовал в куда большем количестве смертельных сражений, чем все Воители Игдардропаруоны вместе взятые. Ну, может быть, если не считать Савилара. Для таких, как они, бой сам по себе не имеет ничего общего с личными отношениями и эмоциями.

— Но ведь он нещадно калечит нас каждый раз!

— Это я его попросила. — Юный Воитель вздрогнул. — Нам, эльфам, очень не хватает того кипения, что постоянно происходит внутри людей. Долгая жизнь — благословение, но также и проклятье. И я бы очень хотела, чтобы, пока эти чужаки здесь, вы смогли перенять от них хотя бы часть этого кипения. Не скажу, что выбранный мной способ лучший, даже что он хороший, но с учётом того, что вряд ли они задержатся тут надолго, он самый эффективный. Сейчас вы ненавидите его, но он покинет Игдардропаруону максимум через месяц. И я бы хотела, чтобы вы направили тот огонь ярости, что он разжёг, на то, чтобы стать сильнее.

— Почему тогда вы говорите об этом только мне и только сейчас? Почему не сказали в самом начале, когда весь этот кошмар только начинался?