Костры Фламандии

– В таком случае привет будущему герою Дюнкерка! – рассмеялся Морсмери, проезжая мимо лейтенанта. – Но сначала советую поинтересоваться, откуда среди нас появился сей досточтимый гранд, – кивнул он в сторону капитана.

– В самом деле, откуда? Очевидно, перебежчик, дезертировавший из дюнкеркского гарнизона?

– Вы правы, драгун! – откликнулся Шале, несколько поотставший от снова тронувшейся в путь процессии. – Он действительно бежал. Из Дюнкерка. Только уже захваченного нами.

– То есть? Кем это… захваченного?! – ничего не понял драгун, полуэскадрон которого наконец-то оседлал своих коней и теперь лениво гарцевал вдоль кладбищенского ограждения, ожидая дальнейших распоряжений. – Кем именно захваченного, я спрашиваю?!

– Нами, само собой разумеется. Клянусь перьями на шляпах всех моих друзей-гасконцев!

– У вас нелепые шутки, господа.

– Как только вы увидите перед собой стены дюнкеркской крепости, ваше собственное неверие покажется вам еще более нелепым.

Лейтенант смотрел на Шале, словно заблудившийся в пустыне беглый раб – на мессию.

– Господи, но это же невозможно, – почти с отчаянием пробормотал он, поняв, что все, о чем говорит этот гвардеец, более чем серьезно.

Несколько орудий тотчас отсалютовали его неверию. Однако выстрелы их доносились со стороны прибрежных позиций, где в это утро ожидали высадки испанского десанта, а вовсе не со стороны довольно далеко находящегося отсюда Дюнкерка.

– Как слышите, бомбардиры упорно возражают вашим доводам, – объяснил д’Артаньян.

– Нет, это было бы убийственно для меня, – почти взмолился лейтенант. – Опоздать к штурму Дюнкерка? Такое даже трудно себе вообразить. Только сегодня я отправил письмо невесте с рассказом о том, как мы штурмовали Дюнкерк. Кто же мог предположить, господа, что все обернется именно так?

К счастью драгуна, д’Артаньян и его спутники уже не расслышали эту его почтовую исповедь. К его величайшему счастью…

* * *

– Кто такие? – появился на крыльце дома грузный сорокалетний майор, один из адъютантов командующего.

– Доложите принцу де Конде, что прибыли мушкетеры.

– И не только, – позволил себе заметить майор, осматривая приблизившихся вслед за пленным гвардейцев.

– Мушкетеры его величества, – вежливо, однако настойчиво повторил д’Артаньян, не опасаясь обиды своих спутников, – посланные на разведку в окрестности Дюнкерка. И с ними находится пленный испанский офицер.

– Командующий обязан знать обо всех, кого посылают на разведку в окрестности Дюнкерка? – высокомерно поинтересовался майор, саркастически осмотрев д’Артаньяна и его спутников.

– Извините, господин майор, но осмелюсь напомнить, что вы говорите с лейтенантом роты серых мушкетеров его величества графом д’Артаньяном. Советую запомнить это имя. И прошу немедленно доложить командующему, что прибыл…

– Так о чем должен доложить мой адъютант командующему, господа мушкетеры и гвардейцы? – резко спросил принц де Конде, неожиданно появившись на крыльце.

Высокого роста, узкоплечий и полнолицый, он все еще казался юношей. Сколько лет должно понадобиться ему, дабы остепениться настолько, чтобы производить впечатление важной государственной особы, прославленного маршала – этого не знал никто. Зато очевидным было, что пока что, внешне, принц в лучшем случае тянул на молодого гвардейского офицера, проведшего большую часть своей сумбурной жизни в седле и в походных бивуаках.

– Ваше высочество, – приветствовал его поднятой рапирой д’Артаньян, мигом вылетая из седла. – Этот испанский капитан взят нами в плен недалеко от Дюнкерка. Очевидно, пробирался на побережье, к своим.

– Вот как? Ступайте, майор, – отпустил де Конде своего адъютанта. – И что он соизволит сообщить нам?

– Одну очень важную весть, – загадочно улыбнулся мушкетер.

– О, да это вы, д’Артаньян?! Как это понимать: вы снова появились на передовой?

По тому, как небрежно произнес это принц, граф понял, что тот совершенно забыл о миссии, которую лейтенанту мушкетеров пришлось выполнять в Польше. И тут же напомнил ему о своей поездке в Варшаву в свите полковника Хмельницкого.

– Уверен, что миссия ваша оказалась успешной, – сдержанно проговорил принц, ничуть не смутившись из-за своей забывчивости.

– Иначе и быть не могло.

– Но о вашей поездке в Польшу мы поговорим позже, – с той же сдержанностью пробубнил де Конде, явно давая понять, что не время и не место докладывать сейчас о выполнении миссии. – Так что сообщает нам этот пленный испанец?

– Собственно, мы его еще не допрашивали, – заметил д’Артаньян, считая, что очень кстати напомнил командующему и его адъютанту, почему в течение какого-то времени его не видно было среди воинов, осаждавших Дюнкерк. – Пока что разговор шел в основном о французских винах и испанских женщинах.

Адъютант, который так и не ушел, а лишь отступил на два шага в глубь большого крыльца, осуждающе повел головой. Он был поражен вольностью, которую позволял себе этот лейтенант мушкетеров: вот что значит, когда главнокомандующий непростительно молод и великодушен!

Зато сам де Конде воспринял замечание мушкетера по-солдатски: