Костры на берегах

— Тут вы ошибаетесь! — Я вспомнил рассказ одного моего знакомого с Терского берега, бывшего в молодости оленным пастухом у легендарного теперь Канева, который первым еще до революции стал пасти крупные стада оленей: на их основе и возникли первые оленеводческие колхозы на Терском берегу. — Как-то на Терском берегу я услышал совершенно удивительную историю — удивительную с точки зрения археолога. Ну а насколько в глубь веков уводит этот рассказ — судите сами…

Осенью, когда тундра расцветает всеми красками, которые только может подарить природа взыскательному глазу человека, в предвестье зимы начинается гон оленей. Отовсюду слышится трубный зов быков, привлекающих важенок и вызывающих на бой соперников. В это время олени собираются в стада, в них вливаются отбившиеся летом группы, и у саамов, съезжающихся со всех сторон, чтобы разобрать оленей, начинается праздник, длящийся одну-две недели. На этом веселом, единственном, пожалуй, в трудной жизни саама празднестве «имания оленей» приносились жертвы духам лесов и вод, чтобы зима прошла благополучно, чтобы не было голода, не пал гололед, чтобы росомахи и волки обходили стороной стада саамов…

Празднество это довольно хорошо описано этнографами, бывавшими на нем, однако видели они далеко не все. Кроме доступного и всем открытого зрелища, существовало еще главное, тайное действо, доступ к которому был прочно закрыт для посторонних, в том числе и для этнографов. Свидетелем его рассказчик стал только потому, что попал туда со своим хозяином, крупнейшим оленеводом в этой части берега, от которого в зависимости находились все кочевавшие здесь саамы.

В тот день хозяин взял с собой только его одного. Они выехали рано, на одной запряжке, и долго пробирались между холмов и озер к небольшой, хорошо укрытой от сторонних глаз долине. Здесь их ждали. На ровной сухой площадке стояло с десяток чумов — съехалось сюда пятнадцать саамских семей, чьи стада паслись по соседству.

Гон у оленей был в самом разгаре. Нагулявшие за лето вес, набравшие силу, самцы-хирвасы с уже окостеневшим кустом ветвистых рогов на голове вступали в ожесточенные схватки за важенок. Каждый пытался оторвать от общего стада «лоскут» побольше, сбивая в него важенок и завязывая бои с соперниками. А в это время саамы пили привезенную оленеводом водку, стреляли в цель, боролись и веселились.

На следующее утро все встали до солнца. Мужчины надели на себя не обычную одежду со штанами, а только печок — специфическое саамское одеяние, которое надевается через голову, сшитое из оленьих шкур с капюшоном, широкое снизу, и липты — кожаные чулки мехом внутрь, которые шьются из ног оленя. Взрослые женщины, одетые точно так же, стояли поодаль. Одетые и обутые в оленьи шкуры люди превратились в «оленей»: женщины стали важенками, а мужчины, взявшие в руки оленьи рога, — самцами-хирвасами. Едва только над окрестными холмами поднялось солнце, мужчины с оленьими рогами в руках запели протяжную песню и начали медленный, все ускоряющийся танец. Время от времени одна из женщин отделялась от толпы «важенок» и, приплясывая, вступала в круг танцующих. Тогда мужчины, выставив рога и действуя ими так же, как действуют во время драки хирвасы, вступали друг с другом в бой за «важенку». По словам моего знакомого, борьба была нешуточная, и, отбросив соперников, победитель демонстрировал свою победу над «важенкой» вполне натурально, повторяя действия оленей во время гона…

Это была отнюдь не забава. Это было, что называется, святая святых саамов, магическое действо, призванное обеспечить не только здоровье и плодородие оленей, но здоровье и плодородие самих саамов, «оленных людей». Вот почему тайна его хранилась «за семью печатями», в том числе и от этнографов прошлого и нашего века.

Рассказ о тайном празднике «имания оленей» поразил меня. Здесь, под холодным северным небом, каждую осень развертывалось магическое действо, которое совершалось десять, двадцать и тридцать тысячелетий назад охотниками палеолита. Мы знаем об этом, потому что в пещерах Западной Европы, глубоко под землей, были найдены их святилища. На стенах пещер художники первобытности изобразили не только мамонтов, бизонов, диких лошадей и северных оленей, но и танцоров, людей-оленей, одетых в оленьи шкуры, с оленьими рогами в руках и на голове. Раньше только по этим рисункам, по следам плясавших на глиняном полу людей, по остаткам глиняных скульптур можно было представить, как в свете дымных факелов взрослые члены рода, перевоплотившись с помощью шкур, краски и масок в животных, от которых зависело благополучие и сама жизнь племени, подражали действиям во время осеннего гона, чтобы обеспечить их размножение на будущий год и удачную охоту.