Костыли за саксофон. Дюжина грустных и весёлых настроений

И вот как-то ударил Женя Васю в раздевалке по ноге, ударил как пенальти пробил, как будто это не нога Васина вовсе, а футбольный мяч. Отбежал, радуется, что Вася злится и за ногу хватается. Ещё Макс как раз в раздевалку заходил и сказал:

– Ты, Каледин, достал приставать.

А Вася говорит, морщась от боли:

– Ну, берегись! Ну, тебе, несдобровать.

Каледин почувствовал, что худо ему придётся, хотел побыстрее одеться и смыться, но как назло перчатку одну долго не мог найти, и куда делась непонятно… так и не отыскалась. Тем временем Вася и Макс куртки напялили, ноги в сапоги обули, и быстро-быстро вышли на школьный двор и быстро-быстро снежки стали лепить. А снег был твёрдый, обледенелый, и снежки, хоть летали недалеко, но по ближней цели били основательно. И попал Каледин под ближний обстрел. У Макса снежки крупные, он же привык баскетбольные мячики, рыжие такие, бросать. У Васи снежки небольшие, но зато летят быстрее: недолёт, перелёт… Бум! А тут ещё Дэн на улицу выбежал. Дэн всегда там, где потасовка.

– Ну почему Ваську пнули по ноге, почему не меня?! – наигранно возмущался Дэн, присоединившись к обстрелу снежками-ледышками. И так метко стрелял Дэн, что Женя от боли взревел. И бросился не на Дэна – нет! С Дэном связываться опасно. А напал Женя Каледин на самого долговязого и медлительного – на Макса. Макс Женю просто откинул. Женя опять напал, царапнул Максу лицо, но Макс снова Женю отпихнул, как комнатную собачку или кошку отбросил. А Вася с Дэном Женю ещё пуще обстреливать стали. И у Жени кровь пошла из губы. Он разревелся и домой побрёл. Маме вечером с три короба наплёл, как его все обижают. Мама давай учителю названивать в двенадцать ночи:

– Поедем сейчас в круглосуточный травмапункт. Этот Вася – хулиган. Зря его в прошлый раз на учёт в полицию не поставили. Его надо изолировать.

Учительница Татьяна Викторовна очень боялась слов «травмапункт» и «полиция». И если раньше она утверждала, если какой конфликт происходил или драка, что ничего, якобы, и не было, то теперь крен пошёл в другую сторону: по поводу даже самого-самого маленького синяка или шишки вместо первого урока организовывалось разбирательство под названием «классный час».

И на следующий день прошло очередное разбирательство. Наказали Макса, хотя Макс всего лишь отражал удары. Но Макса слушать не стали, написали ему замечание в дневник и папу в школу вызвали. Дэну и Васе просто сказали: ледяными снежками не кидаться. И ещё Васе запретили вместе с Женей после уроков из школы уходить.

– Сначала один ты, Женя, уходишь. – сказала Татьяна Викторовна. – А через пять минут – не раньше! – ты, Вася. Так и будете по отдельности теперь покидать класс.

Класс был на стороне обидчиков, а не обиженного. Арина и Федя например.

Арина сидела на первой центральной парте. У неё было зрение. И Федя сидел на первой центральной парте. У него тоже было зрение. И они всё время дрались. А рассадить их было нельзя. У них же зрение и первая парта только центральная им обоим положена.

И Федя сказал Жене:

– Странный ты, Каледин. Вон у меня от Арины сто шишек и тысяча синяков. Я в блокнотике всё помечаю, шишка – тире, синяк – чёрточка, то есть дефис. А у тебя всего-то царапина на подбородке, а ты расквасился как маринованный огурец.

– Вы-то – один на один. А в меня – трое на одного, – оправдывался Каледин.

– Ну просто под снежный обстрел попал. Даже шишки нет, и синяка нет.

– Да, Каледин, – поддержали Федю другие ребята. – Ты же сам со всеми первый борешься, когда Татьяна Викторовна у тебя планшет отнимет.

И Арина добавила:

– Последнее время ты так часто дрался, что я про себя думала: когда же тебе, наконец, кто-нибудь по куполу надаёт. Да. А у Макса гляди – всё лицо побитое, и веко заплыло.

– Да я его вообще не бил, только откидывал, а он с кулаками всё лез и лез, – сказал Макс.

– Понимаете ребята, – сказала Татьяна Викторовна. – У Макса-то родители в травмапункт не грозились идти. А мама Каледина – грозилась. А травмапункт – это что, ребята?

– Это – по-ли-ци-я! – хором ответил четвёртый «А» опытный уже в драках и разбирательствах класс.

Женя после разбирательства напустил на себя обиженно-пришибленно-тихий вид, и ходил весь день по школе жутко трагический, кровно оскорблённый, с печатью обречённости на лице. А Вася говорил с Женей как ни в чём не бывало: он по-прежнему считал Женю своим другом. Женя от этого ещё больше злился. Ему не нравилось, что только он, Женя, страдает и мучается из-за этого разбирательства, а и Макс, и Дэн, и Вася давно забыли потасовку. Ещё Женя ужасно, просто дико страдал, что теперь все знают о снежном обстреле, драке с Максом и его, Женином, проигрыше. Нет! Не-ет! Он! Он самый сильный в классе! Но почему же Макс так легко его откидывал, как что-то невесомое. Почему Вася последнее время клал его на лопатки как что-то воздушное, и с какой это стати Дэн на физре подтягивается двенадцать раз, а он, Женя Каледин, чемпион и победитель всех компигр, всего-то один разик подтягивается, да и то хлипкий, с дрожанием. Обидно? Ужасно обидно.