Косые тени далекой земли

Груз в кузове был слишком тяжел, чтобы выехать на берег по слякоти. Чтобы вызволить машину, необходимо было сперва уменьшить вес груза. Но выгрузить за короткое время пятьдесят ящиков весом больше трех тонн, а потом снова загрузить их обратно одному было точно, не по силам.

Болонский скрепя сердце принял решение – расстаться с частью груза.

Осторожно, стараясь, чтобы никто его не заметил, он один за другим опускал набитые золотом ящики под воду. Несколько раз он попытался сдвинуть грузовик с места, но колеса настолько увязли к грязи, что полумерами делу было не помочь. В конечном счете ему пришлось выбросить не часть груза, а больше половины.

Песеты, франки, доллары и золотые монеты – все до одной исчезли в воде, в кузове остались только бруски из чистого золота – тринадцать деревянных ящиков по шестьдесят четыре бруска в каждом. Таким образом, вместе с грузом Казакова пришлось расстаться с восьмьюдесятью семью ящиками. Вряд ли когда-нибудь представится возможность забрать их.

Болонский пустился в путь, заставляя себя не думать о потерях.

Если кто-то, будь то мятежник или республиканец, обнаружит, что Болонский везет золотые слитки, живым ему не уйти. Так что днем, принимая все меры предосторожности, он прятал грузовик в лесу, а после захода солнца безостановочно гнал его вперед.

Сейчас, когда он наконец добрался до места назначения, перед ним встала одна чрезвычайно важная проблема.

Не в его силах было что-либо изменить в сложившихся обстоятельствах, и все же потеря восьмидесяти семи ящиков, то есть золота общим весом более пяти тонн, была его виной, и ему придется за это отвечать. Не говоря уже о смерти Казакова – хотя по сравнению с потерей золота она почти несущественна. Да и надеяться на то, что Орлов, склонный жестоко наказывать своих сотрудников в случае провала, посмотрит на происшедшее сквозь пальцы, не приходилось.

Но ведь похищение золота было двойным предательством – Испанской республики и Сталина. Если об этом прознают, добром дело не кончится. И пройдоха Орлов, не раздумывая, постарается свалить всю вину на Болонского.

Против Орлова ему не устоять.

Выход один – скрыться от Орлова вместе со слитками. Хоть оставалось у него всего тринадцать ящиков, восемьсот килограммов золота составили бы в долларах примерно девятьсот тысяч. За такую сумму можно рискнуть и жизнью.

Болонский крепко сжал рукоятку пистолета и направился к скрытой во тьме постройке.

Хоакин Эредиа прислушался.

За стенкой, в комнате с земляным полом в глубине дома, слышался звук льющейся воды. Гильермо принимал душ.

Хоакин протянул руку к пиджаку Гильермо, висевшему на вбитом в стену гвозде, пошарил в карманах.

Карманы были пусты. Все до одного.

Не хочет, чтобы узнали, кто он и откуда. Да, видно, паренек не прост.

Хоакин поискал в нагрудном кармане его рубашки и нащупал что-то твердое. Но карман был пуст. Посмотрел с изнанки и увидел на внутренней стороне потайной карман.

Запустив туда пальцы, вытащил содержимое.

Это был плоский мешочек на шнурке. На лиловой ткани золотой нитью были вышиты какие-то знаки, похожие на буквы. Хоакин был уверен, что Гильермо, пли судить по чертам лица и хорошему испанскому, был индейцем ИЗ Южной Америки. Но мешочек, похоже был изготовлен где-то на востоке.

Ослабив шнурок, Хоакин перевернул мешочек вверх дном и потряс его. На ладонь упал плоский бумажный сверток, Маленький, но на удивление тяжелый.

Хоакин развернул сверток и от изумления даже рот раскрыл. У него на ладони лежал золотой кулон странной продолговатой формы. Судя по тому, как бережно его хранили, наверняка он был очень дорог владельцу.

– Чужие рубашки без спросу не трогать.

Хоакин испуганно поднял голову.

Не сводя с него глаз, в дверном проеме стоял Гильермо. В тусклом свете лампы на его могучем обнаженном торсе блестели капли воды.

Хоакин изобразил на лице заискивающую улыбку:

– Прости. Хотел, понимаешь, разузнать про тебя, вот и не удержался. Ты уж не сердись, ладно?

Пытаясь загладить вину, он аккуратно завернул кулон.

– Положи, где взял, – грозно проговорил Гильермо.

Хоакин засунул бумажный сверток обратно в мешочек и положил в потайной карман рубашки. Ссориться с Гильермо сейчас нельзя.

– Эта штуковина у тебя небось золотая, а? Классная вещичка.

Гильермо снял с гвоздя рубашку и пиджак и, не спуская глаз с Хоакина, быстро оделся.

– Не твое дело. Лучше поскорее доставь Гришину то письмо.

Гришин был русский и работал советником при службе информации республиканской армии. Хоакин получал от Гришина деньги за доставку писем от Гильермо к Гришину и обратно и выполнял различные его поручения.

О Гильермо Хоакин знал не много. Гильермо постоянно куда-то ездил, собирал информацию, а потом передавал ее Гришину – в этом, видимо, и состояла его работа. Поскольку он свободно проникал как на территорию республики, так и к мятежникам, Хоакин догадывался, что он не был простым доносчиком.

Сам Хоакин был хитано.[Цыган – примечание автора]