Косые тени далекой земли

– Отвезу вас, куда вы только пожелаете. Если вы не устали, то после регистрации в отеле можно сходить в музей Прадо, а вечером я с удовольствием свожу вас в одно место – там отменная еда из морепродуктов. Вам, конечно, нравится фламенко?

– Да, но, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Спасибо за приглашение, но у вас наверняка много дел, и мне неудобно добавлять вам хлопот.

– Да что вы, какое неудобство? Мне ведь Хамано, глава иностранного отдела, строго-настрого наказал, чтобы я вас встретил как полагается.

Рюмон растерялся:

– Но я же и самому господину Хамано сказал, что еду в Испанию не ради развлечений. Чтобы собрать нужный материал, мне придется работать по довольно плотному графику, и, честно говоря, мне было бы спокойнее, если бы вы отказались от заботы обо мне.

Синтаку поднял руки, как бы успокаивая его:

– Ну-ну… Не стоит уж так перегибать палку. Конечно, собирать материал – дело важное, но если с самого начала гак напрягаться, у вас дыхания надолго не хватит. Или, может быть, вы хотите девочку?…

Рюмон с Синтаку сидели в ресторане «Токио Таро».

Они заказали набэяки удон,[Лапша, сваренная в бульоне в глиняном горшке.] и цена, и вкус оказались почти как в Японии. В ресторане даже был суши-бар, причем суши здесь готовили из продуктов Средиземного моря. Среди посетителей кроме японцев были и испанцы, и американские бизнесмены.

– А скажите, – спросил Синтаку за чаем, – где вы намерены заниматься сбором материала?

– В основном в Мадриде, но первым делом думаю съездить в Саламанку.

– В Саламанку, говорите? Там только университет и есть, а сам город, в общем-то, не особо интересный.

Рюмон усмехнулся. Этому человеку, как видно, объяснить что-либо будет нелегко.

– Дело не в том, интересный это город или нет. Просто я задумал репортаж, послушав рассказ одного человека, в прошлом дипломата, а он во время гражданской войны жил как раз в Саламанке.

Синтаку без особого интереса кивнул:

– Ну да, это история с поисками бывшего японского добровольца или что-то в этом роде, да? Не хочу вас разочаровывать, но я бы на вашем месте на успех не очень-то рассчитывал.

– Почему же?

Синтаку почесал шею около уха:

– Не думаю, что испанцы будут так уж рады рассказывать о своей, хоть и довольно далекой, войне иностранцу, который расспрашивает их из праздного любопытства.

– Это я прекрасно понимаю. Тем не менее свой репортаж я задумал вовсе не из праздного любопытства.

– Да, конечно. Да только не забывайте, что, хотя у власти социалисты, консерваторы в Испании довольно сильны. Поэтому я посоветовал бы в разговорах о гражданской войне не расхваливать интер-бригадовцев и не поносить Франко.

Тон Синтаку несколько покоробил Рюмона.

– Постараюсь не забыть о вашем совете, – ответил он холодно, на что Синтаку деланно рассмеялся.

– Ах, простите. Я, кажется, учил рыбу плавать.

Они вышли из ресторана и направились к месту, где была припаркована машина.

Синтаку выехал на Гран Виа и остановил машину перед гостиницей «Вашингтон». Над дорожкой, ведущей к входу, нависал такой же зеленый козырек от солнца, как и перед соседней гостиницей «Мемфис».

Рюмон рукой остановил Синтаку, который хотел было пройти с ним вместе.

– Дальше провожать не нужно. Я сам позвоню вам в офис, когда мне понадобится ваша помощь.

Синтаку, подняв голову, окинул взглядом гостиницу с явным сожалением.

– Вот как? Ну что же, тогда я вас покидаю. Встречаемся в семь.

Рюмон остолбенел.

– Что вы имеете в виду?

– Мы с вами вместе идем ужинать и слушать фламенко. И даже не думайте отказываться.

Рюмон вдруг почувствовал, что страшно устал.

Как только бой вышел за дверь, Рюмон схватил телефон.

Набрав номер гостиницы «Мемфис», он попросил соединить его с комнатой Кабуки Тикако.

Никто не отвечал.

Рюмон положил трубку и попытался хоть немного успокоиться. Вынул из холодильника банку пива.

Открыв окно, он посмотрел на проспект Гран Виа, находившийся далеко внизу. Машин действительно стало больше, появилось много разных марок, но дома и сам проспект выглядели почти так же, как во времена его первого приезда. Рюмон пожалел, что с утра было облачно, и он не видел пока настоящего испанского неба с его потрясающей голубизной.

Время от времени отхлебывая пиво, он наскоро распаковал вещи. С собой он привез средней величины чемодан и спортивную сумку.

Из кармана этой сумки Рюмон достал кошелек. Сев на диван, вытащил оттуда кулон.

Тот самый кулон, который он нашел перед самым своим отъездом в вещах, оставшихся от матери и переданных ему отцом на хранение. Кулон странной формы – три соединенные в ряд треугольника.

Достав записную книжку, Рюмон сравнил кулон с рисунком Куниэда Сэйитиро, на котором был по памяти изображен кулон, принадлежавший японцу по имени Сато Таро, сражавшемуся в Испании во время гражданской войны.

Чем больше Рюмон разглядывал кулон, сравнивая его с рисунком, тем больше видел сходство между ними. Неужели подобные кулоны были в то время в моде и их выпускали в большом количестве? Поверить в это было трудно. Нет, это не простое совпадение.