Кот доступа

Бхагаван набросился на консервы. Чавкал, постанывал. От высшего существа не осталось и следа. Кот так увлекся едой, что у меня появилась возможность внимательно его рассмотреть. У прабабушки Бхагавана несомненно был роман с персидским котом. От персов ему досталась длинная рыжая шерсть и огромные медные глаза. На этом порода заканчивалась. Облакоподобный хвост жил своей, отдельной от облака-хозяина жизнью. Он дирижировал пространством, отдавая команды невидимым человеческому глазу оркестрантам. Оба рыжих облака нуждались в теплой ванне с шампунем, но я решил не спешить с мытьем, пока кот не привыкнет к новой обстановке.

Я доел бутерброд, распаковал специально купленный кошачий туалет:

– Бхагаван, тебе туалет по фен-шуй поставить?

– Я, если ты заметил, ем.

– Извини.

– Фен-шуй придумали китайцы, чтобы разводить всех остальных на деньги, – изрек кот, на мгновенье оторвавшись от миски. – Ты просто унитаз не закрывай, не хочу создавать неудобств.

Спать со мной Бхагаван отказался. Предпочел устроиться в кресле. Я удостоверился, что еда, вода и открытые двери ему обеспечены, и провалился в сон.

Среди ночи я проснулся от ощущения горя. По щекам текли слёзы. Странно, ничего плохого мне не снилось. Фары проезжающей за окном машины высветили силуэт кота на окне. Он смотрел сквозь стекло в зимнюю ночь и горько вздыхал. Последние дни дались ему очень нелегко. Весь вечер Бхагаван скрывал свою тоску. Держался, огрызался, иронизировал. Только сейчас, поняв, что с ним всё будет хорошо, кот смог расслабиться и пожалеть себя. Он тосковал по Герману – единственному родному существу, по дому, к которому привык, но больше всего, я это чувствовал, он тосковал по маленькому котёнку, живущему где-то внутри него. Коты, как и люди, не взрослеют. Его тоска заполнила всё пространство моей квартиры. Тоска ощущалась кожей. Во сне я плакал его слезами.

Я встал, не спрашивая, сгреб Бхагавана в охапку и уложил рядом с собой в кровать. Кот сначала напрягся, потом заурчал.

– Всё будет хорошо, всё будет хорошо, – я шептал ему на ухо эти слова, пока снова не уснул.

Ххх

– Насколько я знаю, ветеринары и фелинологи всего мира до сих пор так и не пришли к единому мнению, что такое кошачье урчание,– я дождался, когда Бхагаван закончит завтракать, чтобы поинтересоваться его мнением.

– Ну, да. Одни думают, что это за счет диафрагмы, другие,– что это происходит в гортани. Третьи – вообще считают это сосудистым явлением.

– А на самом деле? – я замер.

Для меня природа урчания котов всегда была главной тайной жизни. Бхагаван это почувствовал и выдержал издевательскую паузу, прежде чем ответить.

– Будешь смеяться, но я не знаю, – мне показалось, что это его очередное издевательство.

– Ты же кот? – я начал заводиться.

– Кот.

Сколько гордости было в этом ответе. Куда там «человек – звучит гордо». Вот «кот» – действительно звучит гордо.

– И? – я не отступал. Любопытство всегда побеждает гордость, если нет,– стоит обратиться к врачу.

– Я урчу, когда мне хорошо. А когда мне хорошо, я такой дурак, – Бхагаван задумчиво почесал себя за ухом.

– То есть? – не унимался я.

– Я, когда урчу, напрочь вырубаюсь и ничего не соображаю. Мне хорошо. Зачем же это анализировать?

– Не верю, – моему разочарованию не было предела.

– Твое право. Я на самом деле не знаю, потому что урчание отключает мой мозг. Даже ничего не помню, кроме того, что мне хорошо.

Я получил больше, чем желал. Да, главная тайна не раскрылась, но поразила позиция кота – наслаждаться гармонией, а не препарировать состояние наслаждения. Проявление мудрости, которая так редко меня посещает.

После завтрака я вскрыл таинственные коробки с наследством, прочитал инструкцию, оставленную Германом и начал соединять приборы друг с другом. Я смог идентифицировать только системный блок компьютера, монитор, клавиатуру и мышку. Назначение всего остального вызывало ассоциации с инквизицией, заводской свалкой и адской кухней: увешанные разноцветными проводами и датчиками венчики, металлическая подставка для посуды, электродрель с тремя отверстиями для сверла, ящички и коробочки. Бхагаван внимательно следил за моими действиями из своего кресла и периодически подсказывал, что и куда втыкается. Я злился, перечитывал инструкцию, пытался справиться без кошачьей помощи, пока не вытащил со дна коробки огромную треугольную сковородку со значками (+), (-) и (с) на углах.

– А это что? – я нервно вертел сковородку в руках и вспоминал басни Крылова.

– «Урчальник».

Прозвучало, как «Ты что, совсем тупой? Там же все по-русски написано».

– Что? – мне пришлось переключиться на управление эмоциями, чтобы не замахнуться сковородкой на кота.

– Не нервничай, это бессмысленно. Я не знаю ни одного существа, которому бы заплатили за то, что он нервничает. А этот прибор Герман на самом деле называл «Урчальником».

– А что с ним делать? – я на какое-то мгновение справился с гневом, но спокойствие Бхагавана снова вывело из себя.

– Выдохни, успокойся. Еще раз прочитай инструкцию.