Кот, который бросил бомбу

— Да, Дорис очень милая, но робкая. Она готова целовать землю, по которой ходит Натан. Вообще-то есть одна история, которую я, пожалуй, не стал бы пересказывать никому, кроме тебя, Квилл. Когда Дорис узнала о том, что бесплодна, она предложила Натану развод, чтобы он мог жениться на ком-нибудь, кто дал бы ему наследника. То, что он с возмущением отказался от такого предложения, делает ему честь. Да, он настоящий джентльмен. В высшей степени порядочный человек.

— Ты слышал, как он играет на скрипке?

— Он мог бы выступать на сцене, Квилл! Извини…

Торнтона позвали к телефону, а Квиллер встал и пошел обратно, но уже гораздо медленнее, погруженный в задумчивость.

Около шести вечера Квиллер позвонил Мэгги Спренкл домой. Он долго колебался, прежде чем сделать это: вдруг она как раз готовится насладиться горячим куриным бульоном и зеленым листовым салатом после тяжелого дня в приюте для бездомных животных? За её столом могли поместиться шестеро, и Квиллер представил себе пятерых «дам», чинно восседающих на стульях. В викторианском дворце Мэгги даже кошки вели себя по-королевски. Они не разговаривали, если к ним не обращались, и отвечали исключительно вежливым мяуканьем.

Убедившись, что не помешал обеду, Квиллер спросил:

— Ты видела сообщение об аукционе в сегодняшней газете?

— Еще бы не видеть! Кто его писал? Это новое для меня имя.

— Новая журналистка из Калифорнии. Она только что приехала со своим котом, британским короткошерстным. Без сомнения, ей поручат освещать Аукцион котят, и она, конечно, справится. Кларисса почтёт за честь познакомиться с твоими «дамами». Она уже восхищается ими издали.

— Каким ветром её занесло в Пикакс, Квилл?

— Это интересная история! Племянник Ледфилдов привёз её сюда как свою невесту, а поскольку он не подарил ей кольца, Дорис отдала девушке одно из своих, с бриллиантом. Однако позже выяснилось, что Харви ненавидит кошек, и Кларисса бросила его.

— Очень хорошо её понимаю! — с жаром воскликнула Мэгги.

— Но ей у нас очень понравилось, а газета была счастлива принять её на работу. Однако возникла проблема: Кларисса хочет вернуть кольцо, но не может встретиться с Дорис. К телефону подходят только секретарь и домоправительница.

Мэгги сказала:

— Нам с Джереми пришлось усвоить раз и навсегда одну вещь о Натане Ледфилде. Он перфекционист, и очень жесткий. Все должно быть именно так и не иначе! Появиться на людях, шмыгая носом, с пачкой бумажных носовых платков, как это частенько делаю я, совершенно немыслимо для Натана, а Дорис приходится жить по его правилам. Итак… когда они страдают от аллергии — как деликатно называют кашель и сопли, — Натан, понятное дело, не разрешает Дорис даже подходить к телефону. Скажи молодой леди, пусть зайдет ко мне поговорить об Аукционе котят.

Передавая приглашение, Квиллер сказал Клариссе:

— Мэгги из состоятельной семьи с Пёрпл-Пойнт. Её прапрабабушка владела весьма прибыльной угольной шахтой; эта леди носила длинное черное платье с маленьким кружевным воротничком и… дробовик. Мэгги предпочитает жить в городе и заниматься благотворительностью. Она завела моду на добровольную работу в приюте для бродячих животных. Теперь люди приходят в приют семьями по выходным в воскресных костюмах посмотреть на кошек и собак. Ведь зоопарка у нас в городе нет. Предупреждаю, Кларисса: Мэгги — очень сильная личность, ей даже дробовик не нужен.

Самой интересной темой для разговоров в кофейнях, карточных клубах и за бокалом вина в конце июня был Аукцион фамильного имущества. Особенно живо обсуждалась анонимность дарителей.

Медная доска с портретом Линкольна в газете за вторник, напольные часы, заявленные в среду, викторианские чашечки в четверг… кто выставил все это? Почему такая таинственность? Догадки и споры обеспечивали аукциону паблисити, о котором можно только мечтать.

Квиллер знал происхождение чайных чашечек и приготовился перебить чью угодно цену. Он подарит их трём знакомым женщинам.

Аукцион фамильного имущества вызвал столь бурный интерес, что все билеты были проданы уже к вечеру четверга.

Квиллеру было нелегко найти тему для пятничной колонки. Кларисса в своих четырех статьях уже все сказала! Благая цель аукциона, его организация, энтузиазм студентов-волонтеров, щедрость анонимных дарителей. Что бы ни написал теперь Квиллер, всё было бы перепевом. И тем не менее читатели остались бы разочарованы, если бы он вовсе обошел аукцион вниманием.

И Квиллер решил порадовать их ностальгическим воспоминанием о первых торгах, на которых присутствовал, и о том, как ему удалось перебить цену на историческое бюро с выдвижной крышкой. Он намеренно не назвал имени известного, а точнее, печально известного владельца вещи — Эфраима Гудвинтера. Он знал, что это умолчание вызовет поток писем от любопытных читателей, так что редакции будет занятие на неделю. Арчи Райкер придет в ярость от «подлого трюка», хотя на самом-то деле — и Квиллер прекрасно знал это — издателю нравились горячие читательские отклики.