Кот, который ходил сквозь стены

– Ты все время был в поле Леты – и никаких наркотиков. Лета позволяет пациенту оставаться в сознании… но боль забывается сразу же после возникновения. И все остальное тоже. Ты страдал, дорогой, но каждый приступ боли становился отдельным событием, которое мгновенно стиралось из памяти. Тебе не пришлось испытать неодолимую усталость от непрерывной боли. А теперь у тебя нет похмелья, и из организма не нужно вымывать наркотики, на которых сидел неделями. – Она улыбнулась. – Ты был неважным собеседником, дорогой: человек, забывающий обо всем через две секунды, плохо приспособлен для связных разговоров. Но тебе, похоже, нравилось слушать музыку. И ты нормально ел, когда тебя кормили.

– Кто меня кормил? Ты?

– Нет. Я не вмешивалась в работу профессионалов. – Моя трость соскользнула, упав в траву, и Хейзел, наклонившись, подала ее мне. – Кстати, я перезарядила твою трость.

– Спасибо. Эй! Она же была заряжена. Полностью.

– Она была заряжена, когда на нас напали, – и хорошо, иначе меня не было бы в живых. И тебя, думаю, тоже. Но меня – точно.

Последующие десять минут мы пытались объясниться, и каждый все больше приходил в замешательство. Я уже описывал, как выглядела для меня схватка возле «Раффлза». Теперь расскажу вкратце, как она выглядела для Хейзел. Эти две версии полностью противоречат друг другу.

Хейзел утверждает, что не применяла свою сумочку в качестве оружия («Это было бы глупо, дорогой. Слишком медленно и не смертельно. Ты сразу же уложил двоих и дал мне время добраться до моего маленького „мияко“. Ну то есть после того, как я воспользовалась своим шарфом»).

По ее словам, я застрелил четверых, пока она приканчивала тех, в кого я не попал. В конце концов, меня свалили наземь, резанув по бедру (ножом? По словам Хейзел, из раны извлекли куски бамбука), а потом пустили мне в лицо аэрозоль из баллона, – и она успела прикончить того, кто меня опрыскал.

(«Я наступила ему на лицо, схватила тебя и поволокла прочь. Нет, я не ожидала увидеть Гретхен. Но знала, что могла на нее рассчитывать».)

Ее версия немного лучше объясняет нашу победу… но совсем неправдоподобна, если я все правильно помню. Однако придираться нет смысла – все равно выяснить ничего нельзя.

– Как там оказалась Гретхен? Нас ждали Ся и Чой-Му, но в этом нет никакой загадки, ведь мы оставили им сообщения. С Хендриком Шульцем тоже все ясно, если он успел на челнок сразу же после того, как получил мое письмо. Но Гретхен? Ты разговаривала с ней незадолго до обеда. Она была дома, в «Высохших костях».

– В «Высохших костях», а ближайшая капсула находилась далеко на юге, в Гонконге-Лунном. Как ей удалось так быстро добраться до Луна-Сити? Уж точно не на луноходе. Приз за правильный ответ я не выдаю.

– На ракете?

– Конечно. Старательский прыгунок – разновидность ракеты. Помнишь, Джинкс Хендерсон хотел вернуть ту феску через своего друга, который собирался махнуть на своем прыгунке в Луна-Сити?

– Да-да, помню.

– Гретхен полетела вместе с тем другом и вернула феску сама, оставив ее в столе находок в Старом Куполе. А потом отправилась в «Раффлз» на поиски нас.

– Понятно. Но почему?

– Хочет, чтобы ты отшлепал ее, дорогой. Чтобы ее попка как следует покраснела.

– Что за чушь? Я имею в виду, почему папаша отпустил ее в Луна-Сити с соседом? Она слишком молода.

– Все как обычно. Джинкс – большой, сильный мачо, который не в силах устоять, когда дочь подкатывает к нему. Он не может удовлетворить свои загнанные вглубь кровосмесительные желания и позволяет ей делать что угодно: надо лишь поприставать как следует.

– Смешно. И непростительно. Отцовский долг по отношению к дочери требует…

– Ричард, сколько у тебя дочерей?

– Гм? Ни одной. Но…

– Тогда заткнись и не говори о том, чего не знаешь. Не важно, как должен был поступить Джинкс. Главное, что Гретхен покинула «Высохшие кости» примерно в то время, когда мы обедали. С учетом времени перелета она оказалась у Восточного городского шлюза тогда, когда мы вышли из комплекса Администрации… и прибыла в «Раффлз» всего за несколько секунд до нас – что тоже к лучшему, иначе мы с тобой не остались бы в живых. Мне так кажется.

– Она участвовала в драке?

– Нет. Но она несла тебя, и поэтому я смогла прикрыть наше отступление. А все потому, что ей хочется, чтобы ты ее отшлепал по попке. Пути Господни неисповедимы, дорогой: для каждого мазохиста есть свой садист. Браки заключаются на небесах.

– Что ты несешь? Я не садист.

– Неправда, дорогой. Я могу ошибаться в деталях, но не в сути. Гретхен сделала мне официальное предложение, попросив твоей руки.

– Что?!

– Именно так. Она как следует подумала и обсудила все с Ингрид. Гретхен просит разрешения принять ее в наше Семейство, она не хочет основывать собственную семью или группу. И неудивительно: я знаю, насколько ты обаятелен.

– Господи… и что ты ответила?

– Я ответила, что не возражаю, но ты болен, и придется подождать. А теперь ты можешь ответить ей сам… Она там, на другой стороне бассейна.

23