Кот, который ходил сквозь стены

В. 7 – Постараться позвонить каждому, кто связан «Клятвой Уокера Эванса». Продолжать, пока один из них не проговорится. Примечание: возможно, кто-то со студнем вместо мозгов слишком много болтал, сам о том не догадываясь.

В. 8 – Моррис, или метрдотель, или помощник официанта, или все они, или кто-то двое из них знают, кто убил Шульца. Кто-то из них явно этого ожидал. Так что поищем ключик к каждому из них – выпивку, наркотики, деньги, секс (comme ci ou comme ça[7]), – и еще, как тебя звали на шарике, дружок? Уж не разыскивают ли тебя? Найти слабое место и надавить. Проделать это со всеми троими, а потом посмотреть, сходятся ли их рассказы. В каждом шкафу есть свой скелет. Таков закон природы – и поэтому надо найти все эти скелеты.

В. 9 – Деньги (вполне убедительное предположение, пока не доказано обратное).

(Вопрос: во что мне все это обойдется? Смогу ли я это себе позволить? Контрвопрос: могу ли я позволить себе не заниматься этим?)

– Вот что интересно, – задумчиво проговорила Гвен. – Когда я сунула нос в твои дела, я думала, у тебя серьезные проблемы. Но, похоже, у тебя все в порядке. Зачем тебе вообще что-то делать, муженек?

– Я должен его убить.

– Что?! Но ты же не знаешь, о каком Толливере идет речь! И о том, почему он должен умереть. Если вообще должен.

– Нет-нет, я не о Толливере. Хотя в итоге может оказаться, что Толливер все-таки должен умереть. Нет, дорогая, я о том, кто убил Шульца. Я должен найти его и убить.

– О, я, конечно, понимаю, что убийца заслуживает смерти. Но почему этим должен заниматься ты? Ты не знаком ни с тем, ни с другим – ни с убитым, ни с тем, кто его убил. Собственно, это никак тебя не касается. Разве нет?

– Еще как касается! Шульца, или как его там, убили после того, как я пригласил его за свой столик. Такого оскорбления я не потерплю. Гвен, любовь моя, если вы терпите дурные манеры, они становятся только хуже. Наша приятная во всех отношениях станция может превратиться в трущобы наподобие «Эль-пять»: толкотня, хамство, шум и сквернословие. Я должен найти того, кто это сделал, объяснить ему, в чем он виноват, дать возможность принести извинения, а затем убить его.

3

Мы должны прощать наших врагов, но не раньше, чем их повесят.

Генрих Гейне (1797–1856)

Моя прекрасная супруга уставилась на меня.

– Ты способен убить человека за дурные манеры?

– А ты знаешь повод получше? Хочешь, чтобы я мирился с хамством?

– Нет, но… я могу понять, когда казнят за убийство – я вовсе не противница смертной казни. Но разве это не дело прокторов и здешнего руководства? Зачем тебе брать закон в свои руки?

– Гвен, я выразился неточно. Моя цель – не наказывать, а выпалывать сорняки… и еще получать эстетическое наслаждение от воздаяния за хамское поведение. Возможно, у неизвестного убийцы имелись веские причины прикончить того, кто называл себя Шульцем… но убийство в присутствии людей, занятых едой, так же оскорбительно, как публичная ссора между супругами. Проступок усугубляется тем, что убитый был моим гостем… поэтому воздаяние – не только мое право, но и обязанность. Меня не волнует тот факт, что убийство само по себе может считаться преступлением. Но раз уж речь зашла о том, что это дело прокторов и руководства, – тебе известен хоть один местный закон, запрещающий убийство?

– Что? Ричард, он наверняка существует.

– Никогда не слышал ни о чем подобном. Полагаю, Управляющий может счесть убийство нарушением Золотого правила…

– Да я в этом почти уверена!

– Правда? Лично я никогда не уверен в том, что может подумать Управляющий. Но, дорогая моя Гвен, убийство – не всегда преступление. Чаще всего оно не является таковым. Если Управляющий и обратит внимание на эту расправу, он может счесть ее вполне оправданной – преступлением против нравов, но не против морали. Но, – продолжил я, снова повернувшись к терминалу, – возможно, Управляющий уже решил данную проблему. Посмотрим, что пишут в «Вестнике».

Я вновь вызвал газету, перешел к свежему номеру и выбрал раздел с информацией о рождениях, браках, разводах и смертях.

Первым стояло объявление о бракосочетании Эймса и Новак. Я остановил прокрутку, увеличил текст, отправил на печать, оторвал листок и протянул супруге.

– Отправь своим внукам – пусть знают, что их бабуля больше не живет во грехе.

– Спасибо, дорогой. Ты так любезен… или мне только кажется?

– А еще я умею готовить.

Я прокрутил газету дальше, до некрологов. Обычно я читаю их первыми – всегда есть шанс на то, что какой-нибудь порадует меня.

Увы – только не сегодня. Ни одной знакомой фамилии, не говоря уже о Шульце. Никаких неопознанных тел. Никаких смертей «в популярном ресторане». Ничего, кроме обычного печального перечня незнакомцев, скончавшихся естественным образом, и одной жертвы несчастного случая. Перейдя к общим новостям станции, я начал просматривать строки, плывущие по экрану.