Кот ушел, а улыбка осталась

Между прочим. В середине шестидесятых годов, когда мое имя стало упоминаться в прессе, ко мне стали приходить письма от общественных организаций, где сообщали, что я избран в члены правления и что ближайшее заседание Правления этой организации состоится там-то и тогда-то. Уведомления приходили два года. Я не ходил. Потом их присылать прекращали. И только одна организация — Общество дружбы ОАР-СССР преданно присылало мне приглашения почти двадцать лет. И в знак признательности этому обществу я включил в число своих регалий и это свое почетное членство. На официальных письмах я стал подписываться: народный артист, лауреат Государственных премий, член правления Общества ОАР — СССР Георгий Данелия. А когда я так подписал поздравительную телеграмму в Тбилиси своему другу кинорежиссеру Эльдару Шенгелая и ее зачитали на торжестве в честь его юбилея в Доме кино, было немало звонков от моих тбилисских коллег. Они интересовались, что это за общество, какие оно дает привилегии и что надо сделать, чтобы стать его членом.

Я отвечал, что это не телефонный разговор.

ГРИМАСЫ КАПИТАЛИЗМА

Константин уехал на встречу со Спилбергом с надеждой уговорить его принять участие в нашем проекте. Яша отправился по своим делам, а я вышел прогуляться. Никаких магазинов поблизости не было, только бутик при гостинице. На витрине бутика стоял манекен, фигурой похожий на мою супругу Галю. На манекене был английский костюм в полоску, «простенький, со вкусом».

— Вот такой бы Гале, — подумал я. И зашел в бутик.

— Слушаю вас, — сказал пожилой мужчина в золотых очках, очевидно, хозяин.

— Вот этот костюм, — я показал на манекен, — сколько стоит?

— Вы русский?

— Можно и так сказать.

— Мистер, у нас эксклюзивные товары и поэтому цены очень высокие.

— Ну, а все-таки.

— Извините, — сказал хозяин и распахнул дверь.

У бутика остановился «Роллс-Ройс» с водителем в униформе. Из машины вышел молодой человек в тройке и высокая женщина в брючном костюме. Молодой человек открыл заднюю дверцу, подал руку и помог выйти старухе лет под девяносто.

— Хелло, мисс Эрмитаж, хау а ю? — радостно поприветствовал старуху хозяин.

Гости вошли в помещение. И в ту же секунду появились полная дама с сантиметром и девушка-манекенщица. Сразу стало тесно. Старуха что-то сказала, девушка ушла и вернулась с коробкой. Вытащила из коробки яркое цветастое платье и приложила к себе. Старуха кивнула, и все куда-то ушли. Я остался один. Через какое-то время вывели старуху в этом платье, подвели к большому зеркалу в барочной золотой раме и стали восхищаться. Старуха вопросительно посмотрела на меня.

— Вери найс! — соврал я. Платье старуху не украсило.

— О'кей, — сказала старуха.

Молодой человек выписал чек. Старуха не стала переодеваться, и они уехали на своем «Роллс-Ройсе». Полная дама и девушка-манекенщица ушли.

— Извините, что вам пришлось ждать, — неожиданно доброжелательно обратился ко мне хозяин.

— Ничего страшного. А все-таки сколько стоит этот костюм?

— Сказать вам, сколько мисс Эрмитаж заплатила за платье?

— Скажите.

— Двенадцать тысяч долларов.

— Я все понял. Извините, до свидания.

— Минутку. Вы турист?

— Нет, по делам приехал.

— Надолго?

— Послезавтра домой.

— А сколько вы могли бы заплатить за костюм?

— Сколько могу, вас не устроит.

— Ну а все-таки.

— Ну, долларов триста.

— О'кей, договорились. Но есть два условия: в Америке этот костюм никто не наденет и вы никому не скажете, что купили его у меня за такую цену.

— А если спросят?

— Отвечайте, что это коммерческая тайна.

В Нью-Йорке перед вылетом пошли покупать армейские ботинки для сына Аркадия на Яшкин-стрит (улицу, где отоваривались туристы из Советского Союза). В одном из магазинчиков увидел: висит цветастое платье — точно такое же, какое купила старуха Эрмитаж за двенадцать тысяч.

— Сколько стоит? — спросил я хозяина.

— Это люксовый товар, эксклюзивный.

— Ну а все-таки?

— Сорок девять долларов, — твердо сказал он. Гримасы капитализма…

Костюм Гале понравился.