Кот Зелёный

– Что б тебя! – отправил он гало в полет к ближайшим стенам. – Их не найти. Червей больше нет! Есть нематоды, спасибо, что не трупные. Есть труп, спасибо, что не червивый, но нет червей и наше с вами открытие можно хоронить в клоаке, где мы и находимся, – театрально поклонился он коллегам, закинув за спину согнутую в локте руку.

Не зря же в детстве его любимым персонажем из Маппет Шоу была мусорная куча по имени Марджери, которая все знала, всем ведала и время от времени выкидывала волшебные предметы.

Вот бы и Эрвину попросить у кучи немного волшебства.

– Еще у нас остался мозг, – напомнил био-эксперт. – И он еще не умер.

«Магия!» – пронеслось в голове Эрвина.

– Мозг, бычий цепень, исследование… Эврика! – упали кулаки Эрвина на опустевшие чашки Петри, разбивая их, прокалывая треугольниками стекол пальцы, – эврика, коллеги! Бычий цепень в голове. В мозгах! А значит… еще не все потеряно, – тараторил он быстрее, стараясь переставлять ноги в трясине хлама и гниения быстрее, как путник, узревший шанс выжить в зыбучих песках. – Этот мозг принадлежит корпорации, а значит мне. А значит, я найду способ восстановить формулу жидкого чипа.

2.

Пока клоака еще не стала табличкой возле кабинетной двери с надписью «клоака», пока со стен команду Эрвина не освещали лучи фосфора, пока в тонне отходах не мелькала тень то ли крысы, то ли кота, пока тело сотрудника не препарировали, удаляя мозг, Эрвин вспоминал день их встречи.

Он лично принимал в свою «лабораторию 230» каждого кандидата, лично проводил собеседования и сам перезванивал тем, кому был готов предложить оффер.

Эрвин оценивающе рассматривал очередного оппонента: умнее, гениальнее, талантливее? Не перехвалили? Не пожалеет ли Эрвин, что повелся на идеальное резюме… и мозги?

– Ну так что? Вы готовы решить задачу, которой мы присвоили имя.

– Имя? Почему не код?

– Чтобы уйти от архаизма и подчеркнуть творческую составляющую, – доверительно наклонил Эрвин голову, как его учили на курсе «Идеальные переговоры миллиардера», после которых он отказал уже ста пяти с половиной кандидатам, ведь ничего идеального в этом мире нет: ни абстрактного, ни доказанного математикой, что символизировала половина кандидата, чье имя Эрвин записал в планшете, как: Светла Валер Кры.

Чтобы не нарушать идиллию, Эрвин не отказал ей в найме, но и не принял на должность, ответив: мы вам перезвоним. Он не соврал и не слукавил, а действительно внес в расписание дату звонка, назначенную на столетний юбилей этого интервью.

– И какое же имя вы дали проекту? – просил «учёный ум», что в данный момент числился, как «пока еще живой ученый мозг».

– Код Красный, – ответил Эрвин. – Потому что итог каждого уравнения – ошибка, и снова, и опять. Нам нужен зеленый.

Эрвин многозначительно кивнул, чуть было не переиграв, чтобы не показаться уснувшим в метро пассажиром.

– Так что, разгребёте нашу кучу мусора из ошибок, провалов и неудач?

Кандидат встал со стула, когда Эрвин задал последний вопрос:

– Почему мы называемся «лаборатория 230», надеюсь, поняли?

В ответ еще более долгий кивок. Возможно, они оба даже учились на одном потоке курса «Идеальные переговоры миллиардера».

3.

Ученый опустил на глаза очки с увеличением в шесть тысяч раз, рассматривая желтые, медные, зеленые бороздки своего изобретения – отпечаток пальца, ДНК спираль, идеальное золотое сечение – вот, что он видел, вот, что он изобрел.