Котел

Все тут же умолкли, только невежливый Добкин стал просить у Царева платок, чтобы вытереть лицо. Юля Владимировна Капительман распустила косу и стала вытирать кожаное кресло, покрытое пылью.

– Ласкаво просимо, пани и госпожа, графиня, княжна, представитель великого народа, нашего любимого друга. Как там Барак, не болит ли у него животик, не страдает ли поносом, он же недавно ездил по странам Азии, а там с санитарией промблемы. А вы, как Нудельман? Ой, у вас на пальчике красное пятнышко, позвольте я его поцелую – мигом пройдет. Вот уже и кресло чистое, ласкаво просимо опустить свой великий, благородный зад в мягкое кресло.

Она обхватила зад Нудельман, трижды поцеловала его и нежно опустила в кресло. Нудельман не сопротивлялась, и это давало надежду Юлии на особые отношения с великой женщиной, ибо стоило ей чихнуть, и украинцы тут же изберут ее президентом.

Но, непредсказуемая Нудельман, устремила свой ясный взор на Вальцманенко. Тот сначала опустил глаза, а потом поднял их и нагло стал сверлить великую женщину. Он начал с довольно увесистой груди, а когда остановился в том месте, в том недоступном волшебном месте, челюсть у него отвисла и в его мозг стрелой вонзилась крамольная мысль: я тебя испепелю в страсти. Нудельман непроизвольно моргнула левым глазом и повернула свой лик на Трупчинова. Тот задрожал, заключил кончик носа в ладони и затянул баптистскую мелодию.

Добкин ушел в туалетную комнату отмываться, а Царев готовил свою речь перед народом на тот случай, если служба безопасности во главе а американским шпионом Разливай Наливайченко, его выпустит.

Юля, потеряв платок, все время терла глазные яблоки кулачками: она подметила, как левый глаз великой женщины дернулся под пристальным взглядом ее соперника, московского шпиона Вальцманенко. А это, ой, как много значило. Это сговор. У нее тоже так же дергался левый глаз, когда в последний день суда, ее защищал Власенко, выдающийся адвокат и в конце своей выдающийся речи, стал сверлить ее своими красными глазами. А чем это кончилось? Постелью, конечно. Чем может женщина отблагодарить мужчину, как не своей мохнатой птичкой такой нежной и такой вкусной, от которой мозги расплываются.

48

– Господа, я тут случайно оказалась, – стала изрекать мудрые мысли Нудельман, – и я вижу, с каким интересом вы все вступаете в предвыборную гонку по избранию президента Украины. Я об этом доложу Бараку. Пусть вас изберет народ, голосует за вас, кто больше голосов, тот и будет президент. Может это будет Вальцманенко, классный мужик, похож на жид. Ты в Израиле был? Надо быть. На этом мой совещаний конец.

Она, как появилась, так и ушла – внезапно, как злая тень. Вдруг после ее ухода все поняли, что они при деле. Один Яруш, лидер правого сектора, почувствовал, что остается не у дел. А кто будет хоронить героев Украины? Надо организовать национальный траур и хоронить всех с почестями. Сколько их там, в морозильных камерах, сто? Больше?

Яруш уходил к себе на Майдан, у него тут была своя палатка, куда заходил только его заместитель Музычко. Музычко, крепче Яруша, шире в плечах, тупее и наглее, стал претендовать на более высокую должность, чем он занимал. А это значило: Яруш, подвинься.

– Этот вопрос мы решим позже, – сказал себе Яруш, и попытался уйти в тень.

В кабинете Яйценюха он застал только двух человек – Яйценюха и Трупчинова.

– Яйценюхи вы мои безмозглые, – сказал он грубовато. – А наши-то ребята в морозильных камерах, их следует похоронить с почестями…прямо у памятника, что возвышается над Днепром. Их там сто человек, если не больше. И все это дело рук снайперов. Кто из вас посылал на смерть моих котят? Кто давал задание снайперам отстреливать моих бойцов? Паруубий? Ты Труп? Почему твой помощник, депутат Верховной Рады Нашинский развозил стрелков по домам после отстрелов?

– Я нет, я нет, – восклицал Трупчинов. – Это дело Паруубия. Он стоял и смотрел на стрелков, когда они уходили. Послушай, к нам еще приезжал экс-президент Грузии Сукаашвили с предложением прислать снайперов. Может это его работа, а?

– Ладно, разберемся потом. А пока надо организовать пышные похороны моих бандеровцев, прихватив двоих-троих беркутовцев, чтоб не вякали, а то и среди них есть погибшие и хоронить с почестями, присвоив им всем звания Героя Украины.

– Я согласен, я согласен, – запричитал Трупчинов. – Я как президент, издам указ прямо сегодня. Кто будет командовать парадом?

– Ты. Ты же президент, а не х… собачий. А Яйценюх выделит пять миллионов на похороны. Надо же могилы копать, мрамор везти, золотыми буквами расписывать. Все школьники должны посещать эти могилы и учиться патриотизму. Многие все еще думают, что бандеры плохие люди. Нет, бандеры хорошие люди. Вот они погибли за народную власть. Только почему снайперы их отстреливали, а не сотрудников «Беркута»?

– Потому что их было больше. Целая армия, а сотрудников «Беркута» с гулькин нос.