Котенок. Книга 2

Я всё же оттолкнулся от валуна, соскочил на землю. Клацнул зубами. Устоял на ногах — не распластался на земле. Обернулся и убедился, что не утащил ойкнувшую Кравцову за собой. Наташа всё ещё удерживала навесу руки, словно чувствовала под ними мои плечи. Я хмыкнул: лишь теперь сообразил, что приземлился удачно, на щебёнку. Вовремя поймал скользнувшие по носу очки. Выругал себя за неловкость. Увидел, что у Кравцовой над головой выглянула из-за тёмных облаков луна. Призрачный серебристый свет показал мне, что Принцесса усмехнулась. Я почувствовал, что аромат женских духов из моих ноздрей вытеснил запах можжевельника.

Покачал головой и пробормотал:

— Теперь и я упал. Хорошо, что не в воду.

Наташа развела руками.

— Повезло, — сказала она. — Потому что я с собой кеды не взяла.

Принцесса спрыгнула на землю рядом со мной, прижала ладони к щекам.

— Замёрзла? — спросил я.

Спрятал подбородок под куртку, сунул руки в карманы.

— Немножко, — призналась Кравцова.

Она подышала на свои пальцы.

— Тогда идём домой, — сказал я. — После такой прогулки нужен горячий чай и ванна с тёплой водой.

Наташа усмехнулась.

— Хорошо бы…

Она взяла меня под руку. Яркий медальон луны оказался у нас за спиной: над озером. С каждым нашим шагом плеск волн о прибрежные валуны становился всё тише. На обратном пути Кравцова всё больше молчала. Она лишь поинтересовалась моими планами на завтрашний вечер — я ответил, что пообещал Рокоту придумать музыку для новой песни. Сказал Наташе, что ВИА Рокотова готовила собственный репертуар — Сергей «завалил» нас работой «по самые уши». Выплеснул на свою спутницу поток скучных размышлений на тему музыки и музыкантов. Заметил, что Наташа зевнула, прикрыла рот кулаком. Наклонил голову — скрыл усмешку. Продолжил монотонный рассказ «о влиянии музыки на человеческую психику». Отметил, что Принцесса изредка задумчиво посматривала на моё лицо, словно запоминала черты моего профиля для написания портрета.

Мне почудилось, что около своего дома Кравцова сбавила шаг, придерживала меня. Будто действительно заинтересовалась моим рассказом и переживала, что не дослушает его до конца. Зевала она нечасто, не отводила в сторону рассеянный взгляд — я усомнился, что выбрал подходящую тему для разговора. Послушно сбавил скорость. Почувствовал, что Принцесса уподобилась Лене Кукушкиной: обняла мою руку. Рукава наших курток тёрлись друг о друга, издавали неприятные свистящие звуки. Промелькнула идея, что обязательно скажу об этом звуке в том абзаце книги, где главный герой провожал свою немую подругу. Она показалась мне удачной — отвлёкся на неё: мысленно внёс коррективы в уже написанный сегодня утром текст. Сообразил: именно такой звук станет прекрасным объяснением факту, что главный герой не услышал шаги преступников. Улыбкой поприветствовал хорошую находку.

— Пришли, — сказала Наташа.

Я запоздало сообразил, что минуту назад прервал свой рассказ о музыке на полуслове. Вспомнил, что всё это время мы шли к подъезду Кравцовой молча. Мигнула лампа, что светила под нависавшим над дверью подъезда козырьком. Она мне словно подала сигнал — вот только я не уловил его смысл. Кравцова не выпустила мою руку. И не повела меня к двери. Она подошла к стене дома (будто спряталась от тех, кто смотрел на нас из окон). Развернулась к стене спиной (ткань её куртки чиркнула о бетонную поверхность). Руки девчонки переместились на мои плечи — в точности, как это случилось тогда, на камне. Наташа посмотрела мне в лицо. Будто чего-то ждала. Она притянула меня к себе — я прижался к её груди. Мы словно только что снова танцевали: и теперь замерли, когда смолкла музыка. «Блин, отсюда не спрыгнешь», — подумал я. Наклонился к Наташиному лицу. Девчонка зажмурила глаза.

Приблизил губы к уху Принцессы и прошептал:

— Спокойной ночи, Кравцова. Увидимся завтра в школе.

* * *

Свернул за дом — пятиэтажное здание скрыло меня от глаз Кравцовой. Но я по-прежнему чувствовал жжение между лопатками, будто спину мне всё ещё сверлил взгляд оставшейся около двери своего подъезда Принцессы. Наташа не сказала мне ни слова на прощание. То ли не успела, потому что я быстро ушёл. То ли не захотела. Вспомнил, как в девятом классе грезил: однажды подойду вместе с Кравцовой к её дому и там мы поцелуемся. Улыбнулся. Признался себе, что подумывал сегодня проверить — было ли о чём мечтать. Но убедил себя, что поцелуй с десятиклассницей — это ненужный мне сейчас «геморрой», который не столько развлечёт меня, сколько создаст проблемы. Секунд тридцать я размышлял на эту тему, пока шагал по освещённому фонарями тротуару. Потом выбросил мысли о Наташе Кравцовой из головы и сосредоточился на тех изменениях, что внесу завтра в текст книги.