Котики и кошечки

Зажав кота на плече, растираю шампунь. Отдираю кота от себя. Исторгает страдальческие звуки на повышенных децибелах. Макаю под струю воды. Снова сбегает. Снова ловлю. Приговариваю: «Кот-кот», «Бруно-Бруно», «хвостик-хвостик», «лапки-лапки». Вот так в мыльно-пенном сумасшествии у нас и родилась эта игра. Кот быстро привыкает к ней, теперь я все слова повторяю по два раза, ему так интересней. Впрочем, мне нравится. И ему, наверное, тоже.

Что же до купания, то я понимаю, что забыл полотенце. Открываю дверь ванной – кот стрелой уносится в комнату, вытирается о ближайшую занавеску. Наконец я нахожу полотенце и пытаюсь набросить на зверя, но он убегает под шкаф. Там отряхивается, фырчит, вылизывается и обиженно смотрит на меня: мол, как ты мог, я тебя другом считал. Сам же я чувствую себя законченной сволочью и печально прижигаю йодом следы когтей на пузе.

Зверь дуется до самой ночи, а потом, по обыкновению, приходит спать.

– Мир? – спрашиваю я.

– Мур, – отвечает кот.

Улыбаюсь и засыпаю. А во сне снова он. Удивительно, мне никогда не снились коты. Вообще. Теперь – мне снится мой кот. Постоянно, во всех снах, и не важно, что я в своем сне делаю – на съемках ли, в такси, в парке, или происходит во сне какая-то абсолютная фантасмагория, там будет мой кот. Кооот, шепчу я сквозь сон.

А потом он сбежал. Знаете, как это бывает – снова суббота, снова сидишь пьешь кофе, созерцая мирный пейзаж за окном. И тут такое:

– Пшпш! Йааааау!

– Гав-гав!

– Фрфрпчшщ!

И стрелой несется кто-то очень похожий на вашего кота. А за ним – собачонка вполовину меньше. Что ж ты, думаю, дурак кошачий, развернулся бы, дал бой. Нет же, трусишка сбежал. Мой бы никогда так не сделал. Да, кот?

Коооот?

Нет, не может быть. Мой – дома. Я его видел десять минут назад. Идешь в комнату проверить – нет кота: на кресле нет кота, под шкафом нет кота, на шкафу нет кота, нигде нет кота. Нет его на полке со шляпами в коридоре, нет в ванной. Вот только зияет на балконе дыра вместо прочной москитной сетки.

– Поросенок! – кричу не своим голосом.

На кого ж ты меня? Куда ж ты от меня? Кровиночка!

Кровиночка тем временем уже благополучно освоилась на ветви березы на высоте второго этажа – аккурат напротив моей кухни – и игнорирует заходящуюся в лае внизу собачонку. Замечает птичку и ползет по стволу вверх. Все выше и выше.

Высовываюсь из окна:

– Кот, слезай! Бруно-Бруно!

Теперь он игнорирует не только собачонку, но и меня. Ладно, думаю. Развлекайся. Голодный будешь – придешь. Допиваю кофе, почитываю почту. Через некоторое время птичка улетает, а кот наконец, растеряв весь свой адреналин, обнаруживает себя уже на высоте четвертого этажа. Вспоминает, что он домашний. И констатирует, что спускаться не умеет.

– Уйааааау! – раздается с березы. Спаси, мол, начальник. Хозяин услышит, хозяин придет, хозяин меня непременно найдет. Надо только орать погромче. – Уйаааааау!

– Кот, слезай!

– Уйаааау!

Делать нечего. Выхожу во двор. Может быть, ко мне пойдет?

– Кот, спускайся! Иди ко мне! Кис-кис-кис-кис, кто хороший мальчик?

Еще пятнадцать минут я несу подобную ласковую чушь, и мне удается заставить кота перебраться на этаж пониже. Напротив третьего, стало быть, сидит. Но на этом, к сожалению, все. Дальше кот двигаться не желает. Страшно ему, понимаете ли.

Мало-помалу начинают подключаться соседи.

– А может, спасателей вызвать?

– Ты в него камнем кинь, милок, он и спустится! Всегда так котов в деревне спускали.

– Может, его водой из шланга?

Наконец к дискуссии присоединяется сосед-охотник, который недвусмысленно намекает, что еще немного воплей, и он достанет свою двустволку. Зверя надо спасать. Пропадет. Поднимаюсь к себе, достаю из кладовки стремянку и иду во двор. С березы по-прежнему равномерно раздается печальное «уйаааау!». Покрепче ставлю стремянку у дерева, вздыхаю и начинаю подъем. Бруно опасливо отползает вверх по березе.

– Коооот, ты куда? Кис-кис-кис, радость моя, кис-кис-кис. Спускайся к папочке! – Я делаю идиотически счастливое лицо. Бруно покупается и начинает потихонечку сползать обратно. – Хорошо! Лапку сюда. Другую туда. Молодец! Молодец!

Уже проснулись все соседи, и все они наблюдают из окна веселый цирк. Мы, значится, в роли клоунов. Впрочем, кот понемногу ползет ко мне, и сейчас я подхвачу своего пушистого балбеса, унесу его домой, заделаю чертову дырку, и все снова будет хорошо.

– Иди-иди к папочке!

– Каррррр! – раздается вдруг где-то под ухом, моим и кошачьим. – Краааа! – Откуда ни возьмись, хлопая крыльями, на ветку совсем рядом приземляется большая, грузная ворона. Кот оценивает ее мощный клюв и когтистые лапы. – Карррр! – ииии… Бруно совершает финальный прыжок из опасности в хозяйское тепло. Прямо на меня. От неожиданности (двенадцать все же килограмм) я, как тюфяк с сеном, совсем не по-геройски лечу вниз. Прямо в лужу. Ну хоть не на камни.

И вот лежу я, значит, в грязной луже. А рядом котик сидит чистенький, лапкой умывается, хоть бы хны ему. Сверху раздаются соседские овации. Со вздохом подхватываю одной рукой стремянку, другой зверя и гордо удаляюсь к себе домой.