Котёнок и его человек

Тем не менее, я решил действовать осторожно. Оставив сестру на крипо-крокодилице, первым спрыгнул на берег, издали осмотрел по-прежнему свернувшегося клубком Атланта и убедился, что с гига-вараном всё в порядке. После чего с топором в руках осторожно зашёл в распахнутые настежь ворота посёлка. И опустил оружие. Мы были не первыми, кто вернулся. С десяток хмурых молчаливых людей ходили по двору, рассматривая разбитые ставни, сорванную с крыш солому и сломанные двери домов. Но прежде всего кровавые пятна на земле, а таких было много. Мёртвых тел уже не осталось, но кровью пропитался весь двор. Особенно много её было у стены, где находилась точка респауна.

Шелли нигде не было видно. Не видел я и котёнка. В нашей комнате все матрацы оказались распотрошены, ставни сорваны, а на досках пола виднелись многочисленные глубокие царапины — как будто ночные твари пытались пробраться в подпол. Но следов крови я не видел. Не было крови и в коридоре, и в других комнатах — жильцы успели сбежать.

Снова направился во двор. Столкнулся в дверях с Анной. Женщина брела, не видя ничего из-за опухших от слёз глаз. Лекарь была одета во всё чёрное и с чёрным платком на голове. Плохой знак. После того, как её муж Ухват отправился на перерождение, убитый страшной альфой 29-го уровня, у самого сильного игрока посёлка оставалась всего одна-единственная жизнь. Похоже, и её Ухват потерял в эту жуткую ночь, погибнув окончательно. Да и вообще я мало кого видел из «старожилов». Заметил двух мрачных Строителей, убитую горем Анну, а ещё Эдуарда Самарского — Механик 10-го уровня с потерянным видом сидел на деревянной колоде, коротко приветствовав меня кивком.

А ещё я увидел Инженера. Осунувшийся и как будто даже постаревший за одну ночь Макс Дубовицкий сидел на крыльце общинного дома, обхватив голову руками. У меня словно сердце остановилось. Я подошёл ближе.

— Что… Что с Варей? — голос мой дрогнул, когда я задал этот важный вопрос.

Макс Дубовицкий медленно-медленно поднял голову, и я ужаснулся его глубоко впавшим белёсым глазам с чёрными кругами вокруг них.

— А… Ты выжил, Сержант. Это хорошо… Я боялся, что и тебя убил своим решением.

Голос моего собеседника был хриплым и старческим. А ещё я обратил внимание на появившуюся седину в его волосах. Очень сильно сдал мужик за одну-единственную ночь.

— В смысле? Как убил? — Не понял я, о чём сейчас говорит Инженер.

Макс Дубовицкий указал дрожащей рукой на здание склада. Точнее, на точку позади этого строения.

— Все, кто официально числился в списках жителей «Приюта Кузьмича» были обречены. Люди возрождались тут и умирали снова и снова. Через пятнадцать минут. Через сорок пять минут. Через два с четвертью часа. У кого не было четырёх жизней в запасе, все погибли. Сам я потерял четыре жизни в эту ночь. Осталось две…

Страшно было слышать такое и особенно понимать, что этот десяток людей, кого я вижу во дворе — скорее всего, последние оставшиеся в живых жители «Приюта Кузьмича». У моей подруги Шелли оставалось в запасе всего три жизни, а это значит… Я отвернулся от Инженера, чтобы он не видел моего помертвевшего лица.

— А Варя жива, — ответил Макс Дубовицкий на заданный самым первым вопрос. — Пришла утром жива-целёхонька с твоим котёнком на плече. Сказала, что её огромная ящерица взбесилась от криков летающей твари и умчалась вдаль, унося на себе наездницу. Варя запуталась ногой в стремени и долго не могла ни спрыгнуть с обезумевшего животного, ни взобраться обратно в седло. Но всё обошлось. Сейчас моя дочь с твоей Шелли направились вон туда, — Инженер указал на задние ворота, выходящие к огненному валу.

Что?! Шелли жива!!! Я со всех ног побежал в указанном направлении. Огненный вал давно потух, поскольку никто не поддерживал костёр этой ночью. И я действительно увидел Варю и Шелли, что-то высматривающих в густой траве вдалеке на другом конце речного острова. Я перепрыгнул через ров и с радостным воплем побежал девушкам навстречу. На бегу широко расставил руки, собираясь обнять Шелли. Но ко мне с радостными криками бросились сразу обе девушки.

— Серрржант, ты жив!

— Андрей!!! Я боялась, что потеряла тебя…

Получилось неловко. Но я поймал и обнял обеих, крепко прижав к себе, не сдерживая слёз радости и покрывая поцелуями не только Шелли, но и Варю. Никто из девушек не возражал. Лишь через минуту Варя робко напомнила, что у меня вообще-то другая подруга, и попросила отпустить её. Я тут же разжал объятия. Красная словно рак Разведчица отступила, поправила на себе гимнастёрку и попросила больше так никогда не делать.