Котнэппинг

Орган ожил. Темпл слушала, вначале с любопытством, а потом с удивлением. Музыка, отдаленно похожая на марш, мягко и чувственно воспарила под купол часовни. Чета выдвинулась вперед, традиционно запнувшись и нервно сделав несколько коротких шагов. Поля шляп сидящих манекенов, кажется, кивнули с одобрением.

Темпл моргнула. Это был тяжелый день. Она нашла мертвое тело, поставила мировой рекорд по тасканию тяжелейшего в мире кота, встретила разрушительно прекрасный экземпляр мужчины как раз тогда, когда навсегда покончила с противоположным полом, и сейчас растаяла под чарами ни на что не похожего свадебного марша. На секунду ей показалось, что неподвижная “паства” запела свадебный хорал.

Она возблагодарила Бога, когда выбралась оттуда.

* * *

— Так, киса, — сказала Темпл коту на последнем этапе своих мучений. — Это особенное место. Видишь, дом весь круглый? А это моя дверь — чш-ш-ш, тихо, погоди, я достану ключи! — она из красного дерева, обитая металлом. Сейчас таких уже не делают, годов с пятидесятых. Раньше это было довольно шикарное место, пока в семидесятых не покатилось по наклонной. Электра реконструировала его. Теперь это квартирный комплекс девяностых.

Дверь на петлях из чистой меди повернулась неохотно, она была страшно тяжелой. Темпл сгрузила переноску через порог. Да, увидев ее квартиру, друзья в Миннеаполисе могли бы понять, почему она осталась в Лас-Вегасе, после того, как Макс испарился.

— Неплохо, а? Я тебя выпущу, ты осмотришься, и мы поедим.

Такой расклад кота определенно устраивал. Он, крадучись, вышел из переноски, ставя массивные лапы одну перед другой аккуратно, как хористка из “Тропиканы”.

Слева была странная клинообразная кухня, но кот, втянув воздух носом так, что усы затрепетали, повернул не туда, а в гостиную, бесшумно ступая по ореховому паркету.

Темпл любила свою квартиру, с Максом или без Макса. Ее архитектура была смесью интуиции и воображения, а не денег и времени. Большие комнаты клиньями расширялись к закругленным эркерам. Арочные белые потолки, казалось, струятся к стенам, точно песчаные дюны, создавая мягкую, как бы подводную, игру света. Неудивительно, что Электра, прожив в этих интерьерах почти двадцать лет, сделалась слегка склонна к мистике.

Черный кот не интересовался ни мистикой, и ничем подводным, если, конечно, это не был вкусный кусочек с плавниками. Он направился к французской двери и толкнул створку лапой, чтобы исследовать треугольный балкон, на который выходила гостиная.

— На улицу нельзя, — сказала Темпл, устанавливая термостат на экономичный вечерний режим. — Кстати, это мне напомнило: надо бы соорудить тебе какой-нибудь лоток… Да, это ванная. Моя ванная, заметь, так что даже не целься!

Кот сунул свой чернильно-черный нос за унитаз. Потом вытянулся вверх по стене из мелкого кафеля, точно стремянка, пытаясь дотянуться до единственного узкого окна.

— Слишком высоко даже для тебя, умник!

Он согласился, и скоро уже был в спальне, изучая кучи одежды.

— Да, я неряха, дальше что? Ты пока еще мне не муж, так что нечего тут!..

Он вспрыгнул на двуспальную кровать и развалился ровно посередине.

— Убирайся! Тебе светит только подушка в углу. Если повезет. Я это говорю всем мужикам, которые у меня ночуют.

Его лапа потянулась к полуоткрытой реечной дверце встроенного шкафа, за которой виднелись сокровища в виде груды обуви.

— Вынюхиваешь? И не надейся. Я приготовлю тебе место для туалета через пару минут.

Кот потянулся к дверце, его вытянутые передние лапы игриво погладили приклеенный к ней постер.

— Да, дружок, ты меня поймал. Это моя маленькая постыдная тайна. Перед тобой бренные останки “Фокусника Макса в Лас-Вегасе”. Правильно, заслуживают только долгого зевка. Скучища. Так предсказуемо для фокусника — растаять в воздухе, мама дорогая!..

Темпл окинула памятный постер долгим взглядом. У Фокусника Макса были такие черные волосы, такой одновременно плутовской и роковой вид, что от него можно было ожидать чего угодно. И еще — сильные, ловкие, аристократически костлявые руки. На нем была темно-синяя водолазка, а выражение лица как будто говорило: “Раз — и нету!”, — что полностью соответствовало описанию их отношений.

Она подхватила кота на руки, приняв неожиданное решение. Кот по-прежнему весил тонну, но его глаза были почти такими же зелеными, как у Фокусника Макса.

— Надеюсь, ты не такой, — прошептала Темпл в густую шерсть на загривке, — и не сбежишь от меня, как он. Ты мне нужен. Как-то, каким-то образом ты поможешь мне разобраться с этим убийством в ААК, я знаю.

Кот всем своим весом вальяжно растекся в ее объятиях, но его зеленые глаза обшаривали белоснежный потолок, как будто в поисках путей к бегству. Темпл стиснула руки покрепче.

– Нет, ты не поступишь так со мной! Только посмей!

Глава 5

Козел отпущения

О, да, неприятности — это результат честного, я бы даже сказал — героического побуждения делать добрые дела в недобром мире.