Коукс и Бакстер. Компиляция] (СИ)

Они оба прекрасно понимали, что это был отнюдь не вопрос мимоходом: это была мольба все ему рассказать перед тем, как она уедет; возможность показать, что с этого момента все будет по-другому; вопрос о возможности совместного будущего, наконец.

Эмили чмокнула его в щеку.

За ее спиной щелкнул дверной замок.

Руша разбудили звуки песни «Эйр Хостесс» в исполнении группы «Бастед», лившиеся из динамика его телефона. Он быстро взял трубку, чтобы не слышать противный рингтон, и хриплым шепотом ответил:

— Руш.

— Руш, это Кертис.

— Все нормально? — встревоженно спросил он.

— Да-да, все хорошо. Я ваших домочадцев не потревожу?

— Нет, — зевнул он, спускаясь по лестнице на кухню, — не волнуйтесь, их и из пушки не разбудишь. Что случилось?

— Просто я забыла, когда за вами утром надо заехать, в семь или в половине седьмого.

— В семь, — бодро ответил Руш и посмотрел на часы.

Стрелки показывали 2 часа 52 минуты ночи.

— Понятно, — невнятно ответила она, — а мне почему-то казалось, что в половине.

Руш подозревал, что для звонка в столь странное для светской болтовни время на самом деле была другая причина. Когда агент ФБР замолчала, Руш уселся как можно удобнее на холодном полу и сказал:

— Кошмарный день. Было здорово вернуться домой и поговорить с близкими о случившемся.

Он умолк, дав повиснуть тишине, чтобы коллега ухватила намек, будь у нее такое желание.

— Э-э-э… честно говоря… я совсем одна… — наконец, призналась агент.

Женщина говорила так тихо, что он с трудом разбирал ее слова.

— Да, ваш дом далековато, — ответил он.

— Дело не в этом… в Штатах у меня тоже никого нет.

Руш ждал продолжения.

— Это все работа, которая у нас в приоритете над всем остальным. Чтобы поддерживать с кем-то отношения, требуется время, а у меня его нет. Я перестала общаться практически со всеми друзьями.

— А что по этому поводу говорят ваши родственники? — спросил он, надеясь, что не наступит этим вопросом на больную мозоль.

Кертис тяжело вздохнула. Руш вздрогнул.

— Что у меня правильные представления о трудовой этике. Просто я выбрала не ту профессию.

Руш подтянул к подбородку колени, чтобы немного согреться, и ударился о сломанную дверцу буфета, которая отлетела и сшибла на пыльный пол стопку керамических плиток.

— Черт.

— Что такое? — спросила Кертис.

— Прошу прощения, мы устроили на кухне ремонт, поэтому здесь небольшой беспорядок, — сказал он ей, — расскажите мне о вашей семье.

Они говорили долго, до тех пор, пока едва слышный голос Кертис не сменился молчанием. Руш несколько мгновений прислушивался к ее тихому посапыванию и мерному дыханию — для окончания столь напряженного дня этот звук показался ему подозрительно мирным.

Наконец он дал отбой.

Руш слишком устал, чтобы совершать изматывающее восхождение наверх. Он прислонился головой к буфету, закрыл глаза и уснул среди строительного мусора и стен с ободранной штукатуркой.

Глава 7

Четверг, 10 декабря 2015 года,

2 часа 16 минут дня

14:16 12-10-2015 -5 °C / 23°F

Сидя в тепле на заднем сиденье машины ФБР, Бакстер смотрела на цифры, горевшие предупреждением на приборной доске. Потом опустила глаза на часы и вдруг вспомнила, что в самолете так их и не перевела — стрелки на них до сих пор показывали 7 часов 16 минут вечера. Напоминание о смене часовых поясов она, по всей видимости, пропустила. В самолете все семь с половиной часов полета они проспали — каждый из них наверстывал упущенное после бессонной ночи.

Из аэропорта на Манхэттен ехали мучительно медленно. Буксуя и скользя по плотной корке намерзшего за неделю льда, во многих местах превратившегося в грязную жижу, запрудившие улицы машины двигались с черепашьей скоростью.

В Нью-Йорке Бакстер была дважды, еще в юности. Тогда она галопом пробежалась по всем туристическим достопримечательностям, изумилась похожим на кинодекорации силуэтам небоскребов, высившимся на фоне неба в окружении воды, и испытала удивительное чувство от того, что оказалась в центре мира, на небольшом островке в две мили шириной, где люди со всех концов света пытались отвоевать себе место под солнцем. Сейчас ее лишь одолевала усталость, ей хотелось домой.

Рядом спокойно сидел Руш. Он попросил водителя ехать через Бруклинский мост. Когда они поравнялись со второй исполинской каменной опорой, агент указал на место, где было обнаружено повешенное тело Банкира.

— Ему связали щиколотки и запястья, а потом подвесили между вон теми двумя тросами по обе стороны дороги — лицом на копошащихся внизу людей. Как будто предостережением, вывешенным над воротами города, чтобы все понимали, какой ужас их ждет, если они пересекут эту черту.

Проезжая арку, машина на несколько секунд погрузилась в тень.

— Вы не могли бы придерживаться только бесспорных фактов? — попросила его с пассажирского сиденья Кертис. — А то от этих слов я чувствую себя неуютно.

— Мы знаем наверняка, что убийца так и не довел дело до конца. Прилаживая левую руку к тросу с внешней стороны, он потерял равновесие, полетел вниз, пробил лед и утонул, — объяснил Руш. — До чего досадно!