Коварная Барбара

На следующее утро, едва войдя в свой кабинет, я тут же позвонил и позвал Лину Ламберт, секретаршу моего компаньона. Она быстро пришла, улыбающаяся, скромная, тактичная, аккуратная, как и подобает примерной секретарше. На ней был строгий серый костюм. Я предложил ей стул. Она села, скрестив ноги.

— Вопросы, которые я хочу задать вам, Лина, строго конфиденциальны. Вам знакома эта подшивка? В ней содержатся все газетные вырезки, касающиеся взломов сейфов. Некоторые отсутствуют. Вы брали какие-нибудь из них, чтобы кому-то их показать?

— Нет. А какие отсутствуют?

— Которые имеют отношение к краже бриллианта «Ухо мавританки». — Я сильно подчеркнул последние слова.

— "Ухо мавританки"... Помню, что я как-то просматривала эти вырезки, прежде чем подшить их и отнести в архив.

— Хорошо. Почему вы не сказали мне, что ваш муж находится в тюрьме в Канаде?

Она покраснела и заморгала.

— Откуда вам про это известно, мсье?

— Вы знали, что он взломщик сейфов, когда вы поженились?

— Нет. Тогда не знала. Я работала на фабрике измерительных приборов. Когда его арестовали, я решила поселиться во Франции у родственников. Мне не хотелось, чтобы вся Онтарио знала меня как жену вора.

— Но здесь, в Париже, вы ведь имели связи со взломщиками сейфов?

Она даже привстала.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Я не говорю о любовных связях, милочка. Просто вас видели с неким Умберто Кохином.

— А, да! Он знакомый моего мужа еще до того, как мы приехали в Канаду. Из тюрьмы муж написал Умберто, чтобы тот следил за мной. Ведь мой долг, как считает муженек, терпеливо ждать его освобождения. Умберто пригласил меня как-то вечером поужинать и намекнул о своих знакомствах в Канаде. Я не знала, что он преступник, до тех пор, пока не прочитала в газете, что его забрала полиция. Мы встречались один-единственный раз.

— Очень хорошо. И последнее, Лина. Вы никому не рассказывали обо мне и о моей работе?

— Никому. Могу поклясться, если хотите.

— Я верю. Это все, Лина.

Она встала несколько расстроенная.

— Вы расскажете о моем муже Феликсу... мсье Принсу?

— Нет! Конечно, нет. Но знайте, что все обязательно откроется. Феликс влюблен в вас, и лучше будет предупредить его заранее. Это не помешает тем серьезным отношениям, какие есть между вами, только не надо лгать. Вам нечего стыдиться.

Улыбнувшись, я добавил:

— А то все расскажу Феликсу сам. Ну, спасибо. Спасибо за все.

Я допросил и Фирмина. У того даже не было никаких соображений, куда могли пропасть газетные вырезки. Он ничего о них не знал.

В кабинет вошел Феликс.

— Как дела, Симон? Ты лучше себя чувствуешь?

— Спасибо, уже хорошо. Скажи, а почему ты мне ничего не рассказал о краже «Уха мавританки»?

— Не было повода. Это же не наш сейф. Никаких претензий не поступало. Для чего я буду говорить с тобой об этом деле?

— И то верно. До свидания.

Я снова нажал кнопку. На этот раз моей секретарши. Норма Орлеак тут же предстала перед моим столом, безупречно строгая и элегантная.

— Вы мне сказали, что подшивка газет цела, Норма?

— Так и есть.

— Посмотрите, пожалуйста, и скажите, может, все-таки отсутствуют какие-нибудь вырезки?

Она быстро просмотрела подшивку и удивленно подняла голову:

— Странно. Нет номера 16 — 64. Где говорится о краже бриллианта графа де Шодерло.

— Кто мог взять эту вырезку?

— Я не знаю, — с недоумением сказала она. Зазвонил мой телефон. Норма собиралась уходить, но я сделал ей знак остаться, указав на стул. В телефоне раздался тихий с присвистом голос, который произнес:

— Я сначала звонил Соланж, она дала мне этот номер. Это Тео Дамьен.

— Что вы хотите, мсье Дамьен?

— Вчера вечером я был несколько резок. Извините меня. Я сначала ошибся, сказав, что поклонник, записавший мое произведение, неизвестен. Сегодня, когда я рылся в своих бумагах, мне попалась его визитная карточка. У него магазин радиоаппаратуры и электротоваров. Кроме того, радиомастерская и неплохая студия грамзаписей. Но любопытно, что его фамилия нигде не фигурирует. Везде стоит только коммерческая марка фирмы «Марго».

— Огромное вам спасибо, мсье Дамьен.

Я повесил трубку. Как мне было известно, в Париже более трехсот магазинов радиоаппаратуры.

У меня, наверное, было странное выражение лица, но я был уверен, что Норма этого не заметила. Так, теперь кое-что становилось ясным. В моем мозгу молниеносно всплыли две картины.

... Подвал с решетками. Женщина в облегающих брюках и в свитере, сильно обтягивающем ее пышную грудь. Ослепительная блондинка. Грациозным движением мизинца она часто поправляла прическу, как будто хотела удостовериться на месте ли волосы или нет. Она была очень любезна и предупредительна: приносила мне завтрак и ужин. Два или три раза она наклонялась надо мной и с удовольствием целовала. А потом говорила:

— Ты не должен притворяться, что потерял память, как ты это пытаешься сделать, Симон. Может быть, ты знаешь, кто я?

Я отрицательно замотал головой, восклицая про себя: «Нет! Нет!»...

— Что нибудь случилось, мсье Лефранж? — спросила Норма.

— Нет, ничего. Послушайте. Ваш жених может иметь какое-нибудь отношение к пропаже вырезок из архива?