Коварная дама треф

— Что ж в ней такого особенного? Инка за что разбилась?

— Перехитрить меня хотела, — осклабился Муракин. — Умная слишком оказалась. Только я тоже не дурак! И ты, борода, меня не раздражай. Пришел сюда, слушайся, поможешь тетрадку отыскать.

— И все?

— И все. Отпущу потом, как обещал, — хмыкнул Муракин. — Закрой окна шторами, я посвечу тебе, а потом свет включим, чтобы скорее найти. Тут в этих потемках черт ногу сломит.

Гардов, страшась висящего покойника, начал осторожно обходить тело, но наткнулся на стул, споткнулся, потерял равновесие и, падая совсем, схватился за ноги висельника. Веревка двоих не выдержала, лопнула, издав резкий звук, покойник заорал благим матом, валясь вниз, еще громче завизжал Гардов из-под него. Муракин едва успел отскочить от обоих, не успев ни понять ничего, ни издать крика. Однако вопли нечеловеческие послышались из другой комнаты, из кухни, где вдруг, слепя глаза, вспыхнул электрический свет, затем он зажегся в прихожей, откуда вылетела безумная Варвара, закрывавшая сама себе лицо обеими руками.

Среди этого бедлама Муракин пришел в себя первым. Ударив фонариком в лицо ворвавшегося в дверь капитана Вихрасова, он рванулся вниз по лестнице, отбросил, сбил с ног опера Симакова и сгинул в темноте весенней, мокрой от начинавшегося дождя ночи.

Вывернулся было из-под ожившего Лаврентия его бывший приятель, бородатый Гардов, и тоже бросился к двери, но упал от удара очухавшегося Вихрасова и, уже не пытаясь поднять головы, затих.

— Симаков? — крикнул капитан в открытую дверь.

— Я здесь, Константин Сергеевич, — встрял в двери тот, держась за подбитый глаз.

— Упустил?

— Свалился прямо на голову… Догнать?

— Успеется. Куда ему теперь? Пусть побегает.

— А что?

— Давай этими займемся, — Вихрасов нагнулся над Фридманом и стал освобождать Лаврентия от сбруи веревок. — «Покойничек» наш как бы не задохнулся, экспериментатор бесстрашный.

— Что это вы? Кто? — таращил глаза на Вихрасова и Симакова Лаврушка. — Это ты все придумала, Варька?

— Молчи уж, Нат мой Убиенный, — бросилась к нему та. — Что было бы, если бы я тебя слушала? Милицию благодари. Вот товарищ Вихрасов. Если бы не он…

Она стаскивала пиджак с Лаврентия, теребила, помогала снимать с него опутавшую пояс и грудь веревку, тараторила, не переставая. — Что бы было, если бы они не успели.

— Опоздать мы не могли, — покачал головой Вихрасов, отодвинувшись от Лаврентия и наблюдая, как трепетно Варька освобождает того из пут. — Затея только пустяшная была. И без нее мы бы урода того взяли.

— Взять-то, как раз и не взяли, — заерепенился Лаврентий, освобожденный Варварой, потирая руки и поднимаясь с пола. — А я вот для себя все вопросы решил.

— Что же ты решил? — не отходила от него Варька.

— А тебе-то чего? — буркнул Лаврентий, не смирившийся еще с коварством подружки.

— И нам интересно послушать, — поддержал Варвару капитан Вихрасов, усаживаясь на диване. — Мы что же, Лаврентий Павлович, зазря по ночам шастаем, да от своих насущных дел? Мы запросто так к вам наладились? Отдаете себе отчет? Из петли вас вытаскивать? Висели бы себе… Отдыхали.

— Я не про вас, — смутился Лаврентий. — Тут, некоторые… Я про…

И замолчал, запутавшись.

— Варвара Исаевна верно оценила обстановку, — подбодрил его Вихрасов, улыбнувшись. — Не стоит ее корить. Вот меня, старого сыщика, надо. Знал бы я, что ты в петлю полезешь, для того чтобы гада того изобличить, разве бы позволил? Разве дожидался бы у дверей? Симаков!

Симаков, так и не отпуская рук от поврежденного глаза, встрепенулся.

— Проверь второго, жив? Что-то помалкивает. Ему слушать наши разговоры ни к чему.

Гардов зашевелился, застонал.

— Веди его отсюда, Симаков, — приказал Вихрасов. — Нечего ему тут делать. В отделе с ним будем разговаривать.

— Нет! — встрял Лаврентий. — Товарищ Вихрасов, не следует его уводить.

— Что так?

— Он нам поможет, — покосился на Гардова Лаврентий. — Я когда висел на крюке, весь разговор их слышал. Ради этого и все задумано было.

— Ну и что же?

— За тетрадкой они сюда пришли с «ушастым».

— С кем?

— Это мы его так прозвали, — замялась Варвара. — Уши у него больше головы.

— Бывает. А что за тетрадка-то? Зачем она им понадобилась, — заинтересовался Вихрасов, поманил к себе на диван Лаврентия. — Садись. Рассказывай.

— В ней все и дело, — сказал Лаврентий. — Теперь я твердо уверен. Все убийства из-за нее.

— Ну ты сразу-то что? Какие убийства? — покачал головой Вихрасов. — Умерло несколько человек, погибло, но убийства — не убийства, это, брат, пока рано говорить. Я сам не отважусь. Прокуратура занимается. Там Владимир Михайлович у нас еще такого себе не позволяет говорить. А ты уже все расследовал…

— Это в тетрадке все и будет. Все ответы там, — засмущался Лаврентий, но ненадолго, и снова уставился на капитана. — «ушастый» за ней и охотился. Вот до меня добрался. Ко мне лез, а у других моих друзей не нашел.

— Значит, друзья они тебе? — посуровел лицом Вихрасов. — Не отказываешься? И тех, кого арестовал Шаламов?

— Вадим и Эдик ни в чем не виноваты, — поднялся с дивана Лаврентий. — Поленов тоже, а Инка… не знаю еще. Подумать надо.