Коварные алмазы Екатерины Великой

И она выскочила за дверь, весело размахивая своей сумкой и прозрачным пакетом. Тому, что там, не сомневался Арман, суждено быть разбросанным по всем мусорным контейнерам, какие только попадутся Эмме на пути.

Она сказала, что встретится с ним, когда он прочтет эту русскую абракадабру на зеркале?

Арман взял листок бумаги и аккуратно переписал буквы. Что за варварский альфабет! Да и почерк у его новой пассии, конечно…

Придирчиво сравнил то, что было написано, с копией, остался доволен своим старанием, переснял текст на телефон и набрал номер.

– Борис? Привет, амиго. Ты еще не забыл свой родной язык? Я тебе сейчас пришлю один русский текст, а ты мне быстренько переведи, ладно?

Сообщение ушло. Почти тотчас зазвенел портабль.

– Арман?

Голос приятеля звучал как-то странно.

– Перевел?

– Перевести-то перевел… А скажи, откуда ты взял эти слова? Они адресованы тебе?

– Нет, не бери в голову, это я по одному делу работаю, – быстро соврал Арман. Что-то было такое в голосе Бориса, что заставило его соврать.

– Тогда ладно, отправляю сообщение. Сказать тебе такое язык не поворачивается.

Что она там написала?

Через минуту портабль звякнул.

«Эти слова значат: „Чтоб ты сдох, козел“. Извини, приятель, но таков перевод. Борис».

– Чтоб ты сдох, козел, – повторил Арман. – Чтоб я сдох? Это мне? Теплое дружеское пожелание? Привет, благодарность?.. Она обещала, что мы увидимся, когда я прочту текст? Вот я его прочел. Значит, мы увидимся очень скоро!

Голос его звучал мстительно, но в глазах была печаль, и губы дрожали обиженно, совсем по-мальчишески.

Ладно, ерунда, это просто стресс. Он достал из бара бутылку «Зюс», налил в стакан и залпом выпил. Потом осушил еще стакан, еще. Бутылка опустела. Арман поставил ее в угол, открыл дверь на площадку и свистнул. Снизу прибежала Шьен, видимо, очень довольная, что ее позвали. Арман опустился рядом с собакой на колени, обнял ее, зарылся лицом в загривок. Шьен забеспокоилась, рванулась было раз и другой, но не смогла высвободиться и вдруг тоненько, тоскливо заскулила, словно заплакала.

Сам-то он плакать не может, пусть хоть Шьен над ним поскулит…

Париж, наши дни

Сначала Катрин подъехала к бистро Le Volontaire. Кто знает, вдруг она ошиблась и Арман так и сидит на своем месте, ничего не видя, ничего не слыша, ничего не зная о делах своей подопечной?

Нет, Армана не видно.

В очередной раз набрала его номер – абонент снова недоступен: портабль или отключен, или разрядился, или Арман находится там, где сигнал не проходит. Что ж, придется попытать счастья по его домашнему адресу.

Она миновала Репюблик и только оказалась на пересечении бульваров Вольтера и Ришара Ленуа, как на тротуаре мелькнула тощая фигура Армана. Вот повезло! Катрин уже положила руку на клаксон, чтобы посигналить, но передумала: Арман шел не один, а с какой-то высокой дамой. Следом тащилась белая собака, но на собаку Катрин было наплевать.

Что за мадам, интересно? Лицо Катрин не разглядела, мельком отметила только фигуру, волнующую походку, надменно вскинутую голову и небрежную одежду: какая-то курточка, какие-то джинсы.

Соседка? Случайная знакомая? Пассия? Клиентка Армана?

Кем бы она ни была, Катрин на ее присутствие совершенно наплевать. Но что-то подсказывало: сейчас не время скандалить с Арманом. Нужно подождать, пока он останется один.

Она выбрала удобное место, откуда хорошо просматривался подъезд, и приготовилась ждать.

Ждать пришлось не меньше часа. Катрин успела позвонить своему мальчику, оторвать от просмотра очередного детектива и поворковать с ним. Потом она снова уставилась на дверь.

Пять минут спустя ее терпение было вознаграждено: высокая дама вышла. Вид у нее был какой-то не то чтобы помятый, не то чтобы растрепанный, словами это не определить, но Катрин голову могла дать на отсечение, что эта долговязая особа только что трахалась с Арманом так, что пыль летела.

Итак, вместо того чтобы заниматься делом, Арман кувыркается в постели с какими-то особами не первой молодости! Извращенец, ох извраще-енец!.. А когда Катрин как бы невзначай раскинулась перед ним на своих знаменитых черных простынях, он сделал вид, будто не понял намек.

Может, у него такая этика: не спать с клиентками? Значит, эта особа не клиентка? Или Арман засунул этику в одно всем известное место?

Дамочка, однако, оказалась очень странной. Едва ступив за порог, она достала из прозрачной сумочки горсть каких-то разноцветных обрывков и бросила их в зеленый пластиковый пакет, какие с некоторых пор приспособлены в Париже вместо мусорных урн. В урны, сами знаете, всякие идиоты повадились бросать взрывные устройства, а с пластиком, ясное дело, этот номер не пройдет.

Дама пошла в сторону Репюблик, и все время, пока Катрин могла ее видеть (бульвар Вольтера просматривается далеко), останавливалась у каждого мусорного пакета или контейнера и что-то бросала. Наконец, то, что у нее там было, видимо, иссякло, она выбросила в очередную урну сам пакет и чуть не бегом ринулась дальше.