Коварные драгоценности

— Ну да, — интенсивно закивала Маша.

— А ты на нее чем-то похож, краевед, — ткнул тот в него дымившейся сигаретой. — Что-то в глазах. Рот…

— Она умерла?! — все таким же неправильным, непослушным голосом спросил Игорь.

— Не могу знать. О том у ее сынка спросите.

Грибник потушил окурок о мокрую подошву резиновых галош, аккуратно завернул его в клочок бумаги и сунул в карман. И пояснил:

— Мусорить не люблю.

— Простите. — Игорь выбрался из машины и преградил дорогу грибнику, собравшемуся уходить. — Что с ней? Она умерла? Вы так выразились…

— Не знаю я, юноша. Когда он ее из дома вывозил, жива и здорова была. Несчастная очень — это да. Но здорова и в рассудке.

— Вывозил? Куда вывозил? — Игорь схватил мужчину за рукав брезентового дождевика. — Скажите! Это важно!

— Если важно, чего же ты так долго ехал, внучок?

— Она… Она сбежала. С ним, — нехотя произнес он.

Ненавидел откровенничать с чужими людьми. Тем более о делах семейных. А тут вырвалось.

— Понятно. — Мужчина выпростал рукав дождевика из пальцев Игоря, шагнул от них на обочину. И проговорил: — В дом престарелых спровадил ее сынок-то. Умную, здоровую, сильную. Взял и отправил. Так-то, внучок…

Дом Пушкаревых они нашли без труда. Он был один здесь такой — трехэтажный, под черепичной крышей, с колоннами и мансардными стрельчатыми окнами.

— Ничего себе! — присвистнула Маша, вылезая из машины. — Не дом — замок! Видимо, карьера юриста пошла в гору.

— А вот это мы сейчас и узнаем…

Игорь вылез из машины, переобулся из сапог в туфли. Стащил с себя походную парку, оставшись в темном джемпере, который привез из Англии в прошлом году. Пригладил волосы, взял под руку разволновавшуюся Машу и пошел к воротам.

Звонить им не пришлось. Калитка оказалась не запертой.

— А собаки тут нет? — Маша испуганно озиралась и тараторила: — Елки, как у мавзолея, Игореша! Статуи! Обалдеть…

Они медленно шли от ворот ко входу в дом, обрамленному высокими белоснежными колоннами. И все ждали, что к ним кто-то выйдет. Увидит в окно гостей и выйдет.

Никто так и не появился.

Они поднялись по ступенькам, выполненным из какого-то камня, сильно смахивающего на мрамор.

— Смотри, — шепнула Машка, ерзая подошвой своих кроссовок по блестящей ступеньке. — Неужели это…

— Да ладно. Идиотом быть? — шепнул он ей в ответ.

Сделал еще шаг и нос к носу столкнулся с молодой женщиной, выбежавшей из дверей. Длинный бежевый плащ, перехваченный узким поясом на тонкой талии, шоколадного цвета шарфик под шеей, туфли-балетки темно-коричневой кожи. Женщина смотрела на них без интереса. Никак. Длинные волосы растрепаны по плечам. В руках узкий кожаный портфель.

— Ой, простите. — Игорь попятился. — Вы? Вы, наверное, жена Валеры?

— Нет, нет. — Она скупо улыбнулась. И попыталась протиснуться мимо них к ступенькам. — Я всего лишь скромный риелтор. Хозяин желает продать дом. И желает продать его за баснословно высокую цену. А кто его купит? В этой глуши?

Она коротко кивнула и, сбежав по ступенькам, поспешила к воротам. Они вошли в открытую дверь.

— Валера! — громко позвал Игорь с порога. — Валера, где ты?

К ним никто не вышел, но сделался отчетливым грохот откуда-то из глубины дома. Они пошли на звук и через пару минут остановились на пороге огромной, как спортзал, кухни. Очень чисто, отметил Игорь. Будто тут никто не живет. Но хозяин-то — вон он — стоит у плиты и варит себе кофе. Сутулая спина, обтянутая кофтой домашней вязки. Домашние туфли со стоптанными задниками. Трикотажные штаны.

— Валера? — позвал он, переступая порог. — Дядя Валера?

Мужик обернулся, холодно глянул. Недельная щетина, давно не стриженные седые волосы. Поджатый рот. Он коротко кивнул и указал туркой на стол.

Они послушно сели. Игорь потрогал столешницу. Холодная, каменная. Стоить должна кучу денег.

— Слышали, дом выставил на продажу? — спросил он, в упор рассматривая своего дядю.

— Хочешь купить? — ответил тот неприятным скрипучим голосом.

Поставил на стол одну кофейную чашку, вылил в нее содержимое турки. Сел. Минуту рассматривал Машу. Спросил:

— Жена?

— Девушка.

— Женись. Надежная, — отрывисто, как командовал, проговорил Валера. — Надежность, это, племянник, такая штука, которую не купить, н-да… Это что-то эфемерное, неуловимое, но необходимое, н-да… Зачем ты здесь? Дом покупать не будешь, тогда зачем?

Игорь осматривал кухню. Как в отеле, подумал он. Нигде ни единого намека на обитаемость. На семью. Ни фото, ни безделушек.

— Бабушка где? — спросил он.

И вдруг понял, что даже если бы и были у него деньги, он бы не стал покупать этот богатый, безликий дом. Может, бабушка сама из него сбежала в интернат? Не выдержала здесь?

— Вспомнил! Внучок! — зло фыркнул Валера, разбрызгивая слюну. — Лет-то сколько прошло?

— Двадцать, — ответил он, глядя на дядю исподлобья. — Не мне тебе напоминать о причинах, которые…

— Проехали, — лениво отмахнулся Валера, перебив его. Глотнул кофе. Пробормотал: — Бабка твоя в доме престарелых. Жива или нет, не знаю. Уже лет десять туда не ездил.