Коварство фюрера

  - Наверное, тот, кто установит подобную норму, был элементарный вредитель. Ну не может простой человек, поднять над головой вес в четырнадцать раз больше нормы для обычного человека. Даже олимпийские чемпионы, максимум в три-четыре раза сильнее обычного человека. Может действительно, не рассчитали, что в той породе, где работает Стаханов можно и более добывать, чем по нормам, рассчитанным для пород бедных.

  Сталин вдруг вкрадчиво спросил Ильюшина:

  - А как это Фридрих Бисмарк сбивает столько самолетов. Это ведь тоже для простого человека не реально?

  Ильюшин печально ответил:

  - А он не простой человек. Или уникальный феномен природы, либо... Может продукт каких-то генетических экспериментов. Но это не рядовой солдат. Феномен достойный исследования.

  Сталин приказал:

  -Позовите Покрышкина. - И жест. - Не уходи Ильюшин, послушай.

  Самый популярный и результативный летчик СССР вошел к Сталину, сильно прихрамывая. Он был бледен и с еще не снятыми бинтами. Тем не менее, врачи уверяли, что Покрышкин еще сможет летать. Хотя три или четыре месяца реабилитации ему необходимы. Сталин спросил аса:

  - Здоровье как?

  Покрышкин с иронией ответил:

  -Как врагу и не снилось.

  Вождь допытывался. Не проявляя при этом такта:

  - Фридрих Бисмарк самый сильный из твоих противников?

  Покрышкин честно ответил:

  - Ну, раз сбил, то, наверное, самый сильный.

  Сталину стало интересно:

  - А что в крылатом волчонке особенного?

  Покрышкин тихо произнес:

  - Он чувствует, когда будет произведен выстрел. Я имел шанс достать его из 37-миллиметровой пушки аэрокобры, тем более, что у него "Мустанг" с пулеметами, но он чуть-чуть сдвинулся, за тем умудрился сократить дистанцию. Будь у него МЕ-362, я бы с вами не разговаривал. Обычно кого сбивает его авиапушка, нельзя собрать по частям.

  Сталин прищурился и тряхнул потухшей трубкой:

  - Феномен однако... Великий феномен, который родись в России, стал бы моим любимцем, первым из первых.

  Покрышкин заметил:

  - У Фридриха черты лицо и арийские и вместе с тем славянские. Странно, но он не вызывает чувства ненависти когда смотришь на его плакат.

  Сталин поспешил сменить тему:

  - Ну, хватит. Фридрих всего лишь способный малолетка. Вот другой у меня вопрос, как мы докатились до жизни такой. Когда наше небо дырявое и мы проигрываем войну. В первую очередь в воздухе.

  Покрышкин через силу улыбнувшись, ответил:

  - Если я буду говорить, про объективные трудности войны одной страны против всего мира, то это будет тупая банальность.

  - Конечно! - Подтвердил Сталин. - Меня интересует не это, а тактика.

  Бледное лицо Покрышкина порозовела от начавшей проступать злости. Тем не менее, летчик старался говорить спокойно:

  - Вот в тактике как раз допустили массу просчетов. Причем, очень грубых, хоть отчасти и объяснимых.

  - Говори! - Сталин насупился.

  Покрышкин продолжал:

  - Ну, а мы немцам и подыграли. Бросали подкрепления отдельными партиями. Вот враг и громил нас по частям, всякий раз давая бой имея численный перевес и в выгодной для себя ситуации. То есть нас перемалывали, а мы это позволяли. Так что еще до появления техники амеров, противник уничтожил очень много наших машин и, главное погибло опытных асов. После чего вступление в войну Японии и тысячи самолетов капитулировавшего Пиндостана лишь завершили начатый разгром.

  Пауза. Сталин милостиво махнул рукой:

  - А иные просчеты. Говори дальше.

  Покрышкин продолжал:

  - Катастрофа с Яками усугубила ситуацию. Эти разваливающиеся в полетах крылья и прочее. Но одновременно, наши летчики вступали в бои фактически на одних Лаггах. И результат, сколько машин оказалось потеряно в неравных боях. Плюс еще наступление сухопутных войск в Кубани, и битвы в воздухе. Вести битвы, без Яков с превосходящим врагом самоубийственно. Не было оправданий.

  Главный советский ас продолжал все увереннее:

  - Ну, еще главная слабость, нашей тактической школы. Никогда не избегать боя, никогда не отходить назад, пусть нет шансов на победу, всегда драться. Но вот немцы после Сталинграда поумнели и снова вернулись к тактике сорок первого года - сражаться и вступать в бой только тогда, когда победа уже одержана, или почти на сто процентов гарантирована. То есть немцы нас в последние месяцы колошматили. Как хотели, так и лупили. А мы проигрывали, теряли лучших летчиков. Несли потерь несравнимо больше врага.

  Сталин не выдержав, перебил:

  - Разбирать ошибки полезно, но не своевременно. Вот какой совет ты можешь конкретно дать по исправлению ситуации?

  Покрышкин вяло кивнул головой:

  -Есть такая поговорка: поздно пить Боржоми, когда печень отказала.

  Сталин рыкнул:

  - Я это знаю! Точнее.

  Покрышкин не слишком уверенно стал советовать:

  - В первую очередь, нужно создать новые воздушные армии. Крупные с большим количеством машин.

  Сталин хрустнул пальцами:

  - Делается. Может, мы расстреляем полсотни директоров, но выпуск самолетов намного вырастет.

  Покрышкин заметил:

  -Если мы как это сейчас, будем бросать юных летчиков в бой, без всякой подготовки, еле научив держать штурвал, да еще вступая в сражение с превосходящими силами. Разве не понятно, что мы никогда не соберем новые авиационные армии.