Коварство и любовь. Перчатка

Фердинанд. И этот сладостный голос… Как могут звучать такою гармонией разорванные струны? (Глядит на нее в упоении.) Все так прекрасно… так полно гармонии, все так божественно совершенно! На всем печать последнего дня творения! Клянусь Богом! весь мир, кажется, возник лишь как приготовление к этому чудному созданию! И только на душе не отразилось это совершенство! Может ли быть, чтобы это возмутительное исчадие природы явилось на свет без порока? (Быстро отходит от Луизы.) Или, может быть, природа увидела, что из-под резца ее выходит ангел, и, чтобы исправить свою ошибку, дала ей черное сердце?

Луиза. О, горькое упорство! Он готов обвинять небо и не заподозрить себя в ошибке!

Фердинанд (с горьким плачем бросается ей на шею). Еще раз, как в тот день, когда ты впервые поцеловала меня, когда первое «ты» сорвалось с твоих пылающих губ!.. О! казалось, это мгновение заключало в себе, как почка, семена бесконечных, неизреченных радостей. Прекрасным майским днем лежала вечность перед нашими глазами; золотые века мелькали в пышном венчальном уборе перед нашею душой… Я был тогда счастлив! О Луиза! Луиза! Луиза! Зачем ты погубила меня?

Луиза. Плачьте, плачьте, Вальтер! Ваша грусть будет ко мне справедливее вашего гнева…

Фердинанд. Ты ошибаешься. Это не слезы грусти – не та теплая отрадная роса, что льется бальзамом в душевные раны и снова приводит в движение застывшее чувство. Эти одинокие холодные капли – горькое вечное «прости» моей любви. (С грозной торжественностью, опуская руку на ее голову.) Это слезы о твоей душе, Луиза! Слезы о том, что божество не коснулось тебя своим бесконечным милосердием, что в тебе гибнет лучшее из его созданий! О! мне кажется, весь мир должен бы одеться в траур и оцепенеть от того, что происходит в его сердцевине! Не диво, что люди падают и теряют рай, – но как не стонать всей природе, когда чума поражает и ангелов?

Луиза. Не доводите меня до крайности, Вальтер! У меня немало силы душевной… но и она не устоит против сверхчеловеческого испытания! Вальтер, еще одно слово – и потом расстанемся. Грозная судьба смешала звуки наших сердец. Если бы я смела открыть уста, Вальтер, я могла бы сказать тебе… я могла бы… Но жестокий рок связал мой язык, как и любовь мою, и я должна терпеть – пусть ты обращаешься со мной, как с распутницей!..

Фердинанд. Хорошо ты себя чувствуешь, Луиза?

Луиза. К чему этот вопрос?

Фердинанд. Мне было бы жаль тебя, если бы ты ушла отсюда с ложью на устах.

Луиза. Вальтер! Умоляю вас!

Фердинанд (в сильнейшей тревоге). Нет! нет! Это была бы сатанинская месть! Нет, Боже меня сохрани! в тот мир я не перенесу ее. Луиза! Любила ты маршала? Ты уже не выйдешь из этой комнаты.

Луиза. Спрашивайте, что хотите. Я уж больше ничего не отвечу. (Садится.)

Фердинанд (серьезно). Позаботься о своей бессмертной душе, Луиза… Любила ли ты маршала? Ты уж не выйдешь отсюда.

Луиза. Я ничего не отвечу.

Фердинанд (в неописуемом волнении падает перед нею на колени). Луиза! Любила ты маршала? Эта свеча не успеет еще догореть, как ты будешь пред лицом Бога!

Луиза (вскакивает в испуге). Боже! Что такое? Мне вдруг так дурно стало!.. (Снова опускается в кресло.)

Фердинанд. Уже? Вы, женщины, останетесь вечной загадкой! Нежные нервы выдерживают преступления, подтачивающие в корне человечество, – и жалкий гран мышьяку убивает их.

Луиза. Яд! яд! Боже мой!

Фердинанд. Должно быть. Лимонад твой был подслащен в аду. Ты пила его во славу смерти.

Луиза. Умереть! умереть! Боже милосердный! Яд в лимонаде – и умереть! О! смилуйся над душою моей, Боже всемилостивый!

Фердинанд. Это главное. О том же молю его и я.

Луиза. А мать моя… отец… Спаситель мира! Мой бедный, погибший отец! Или нет никакого спасения? Я так молода – и нет спасения! И мне уж умирать!

Фердинанд. Спасения нет, и тебе надо умирать. Но будь спокойна. Мы отправимся вместе.

Луиза. Фердинанд, и ты? Яд!.. Фердинанд! От тебя! Боже, прости ему! Боже милосердный, сними с него грех!

Фердинанд. Подумай о своих грехах. Это, кажется, не мешало бы тебе.

Луиза. Фердинанд! Фердинанд! О!.. Теперь уж я не могу молчать… Смерть… смерть снимает с нас все клятвы… Фердинанд! Ни небо, ни земля не видали никого несчастнее меня! Я умираю невинною, Фердинанд!

Фердинанд (в испуге). Что ты сказала? Готовясь к этому пути, кажется, забывают о лжи…

Луиза. Я не лгу… Лишь раз солгала я во всю свою жизнь… Ах! какая дрожь пробегает у меня по всем жилам… только раз, когда написала письмо к гофмаршалу.

Фердинанд. О! это письмо! Слава Богу! мужество мое возвращается ко мне.

Луиза (слабо владея языком; пальцы ее в судорожном движении). Это письмо… Соберись с духом! Ты услышишь страшное признание… Рука моя писала, а сердце проклинало эти строки. Твой отец диктовал мне…

Фердинанд стоит неподвижно, как статуя, в долгом мертвом безмолвии и вдруг падает, как громом пораженный.

О, ужасная ошибка! Фердинанд! меня принудили… Прости! твоя Луиза предпочла бы смерть, но отец мой… опасность… Они сделали так хитро…

Фердинанд (вскакивает в ужасе). Слава Богу! Я еще не чувствую яда. (Выхватывает шпагу.)