Коварство и любовь

– Вы умрете в Тауэре, как ваша кузина Анна Болейн, в присутствии нескольких свидетелей, как того требует закон, – мягко пояснил он. – Несмотря на чудовищность вашего проступка в отношении короля, он не желает быть жестоким в отношении вас, Кэтрин. А теперь готовьтесь покинуть Сайон-Хаус в любой день ближайшего будущего. В Тауэре вы задержитесь лишь на день или два.

Поклонившись всем собравшимся в гостиной, Норфолк удалился. За ним последовали прочие члены Тайного совета, а также лорд Бэйнтон.

– Генрих меня не убьет, – в отчаянии повторяла Кэтрин Говард, отказываясь принять свою злосчастную судьбу. – Я его знаю. Он просто очень разозлился. И он имеет на это право. Но он меня не убьет.

Потом Кейт Кэри долго плакала на плече у леди Бэйнтон.

– Мой дядя совсем не ведает жалости, – рыдала она. – Почему Кэт верит, что он ее пощадит? Неужели она так плохо его знает? Она виновна, а моя тетя, королева Анна, была невинна. Тем не менее королеву Анну казнили. Я боюсь за Кэт. Что с ней будет, когда она не сможет больше отрицать очевидное?

– Ей придется взглянуть правде в лицо, – сказала леди Бэйнтон.

– Она пытается спрятаться от беды, – успокаивала Нисса плачущую Кейт. – Иначе бедняжка просто сломается. И мы тоже должны быть храбрыми, Кейт, – ради нее. Иначе на кого еще может она положиться в этот страшный час?

Леди Бэйнтон приготовила перемену платья и все, что могло понадобиться Кэт в те несколько дней жизни, что ей еще оставались. Фрейлины же старались занять чем-нибудь бывшую королеву, чтобы отвлечь ее мысли о неизбежной смерти. И все же их застали врасплох, когда на следующее же утро Совет прибыл в Сайон-Хаус, чтобы забрать Кэтрин Говард в Лондон, в Тауэр.

Накануне ночью Кэт спала очень плохо и как раз поднималась с постели, когда у ее порога появились ее дядя-герцог и прочие советники, которые должны были ее сопровождать. Бедняжка вся сжалась и спряталась под одеяло.

– Нет! Слишком скоро! Сегодня я не могу! Только не сегодня!

Еле сдерживая слезы, служанки приготовили ей ванну, горячую, благоухающую дамасской розой – любимым ароматом Кэт. Ее выкупали, вымыли волосы и вытерли, надели чистое нижнее белье.

– Долго они еще будут возиться? – ворчал герцог Саффолк.

– Милорд, вы же не дали знать о своем прибытии, – мягко заметила Нисса. – У нее выдалась плохая ночь, она мало спала, поэтому сегодня встала так поздно. И она привыкла первым делом принимать ванну. Разумеется, вы позволите ей эту малость? Мы знаем, как недолго ей осталось.

Чарльз Брэндон не терпел, когда ему выговаривали – даром что укор-то был заслуженный. Однако Нисса была так мила, так сочувствовала Кэт, что он просто не мог на нее сердиться.

– Потом она еще будет завтракать? – спросил герцог Норфолкский.

– Да, – не дрогнув, ответила Нисса.

Герцог поспешно отвернулся. Ее глаза обвиняли – и он отлично понимал, что означал ее взгляд. Ее супруг был заточен в Тауэр среди прочих злосчастных Говардов. И Нисса считала, что виновник их бед он – герцог Томас. По правде говоря, он и сам терзался чувством вины, да только ни за что не признался бы в этом.

Скромный завтрак подали прямо в спальню бывшей королевы, но у Кэт совсем не было желания есть. Ее терзал страх. Она отправила поднос с едой обратно на кухню. Пора было одеваться. Ее нарядили в черный бархат, сверху набросили подбитый мехом плащ с золотыми застежками, а на голову надели французский чепчик с отделкой из золотой тесьмы. На руках Кэт были кожаные перчатки, отделанные кроличьим мехом.

Но, когда ее вывели в гостиную, где бывшая королева увидела сумрачные лица тех, кому совсем недавно могла приказывать, страх снова сковал все ее существо.

– Я не поеду, – заявила она дрожащим голосом.

– Мадам, тут не вам решать, – сказал герцог Саффолкский. – Идемте! – И он предложил ей руку.

Кэт отпрянула.

– Уходите!

Норфолк сердито закричал в ответ:

– Постарайтесь вспомнить, мадам, что вы Говард! Ведите же себя достойно!

– Оставьте меня в покое, дядя, – взвизгнула она и запустила в него перчаткой. – Я не поеду! Не поеду! Вы не можете меня заставить силой! Если меня хотят убить, то пусть убивают прямо тут и прямо сейчас. Но с вами я не поеду! Неужели не понятно?! Я не поеду!

Архиепископ, епископы Тунстолл, Гардинер и Сэмпсон пытались урезонить бедную женщину, но тщетно! Не действовали ни угрозы, ни уговоры. Добровольно покинуть Сайон Кэт не желала. У Саффолка лопнуло терпение. Он сделал знак солдатам, которые стояли в дверях, и королеву уволокли силой. Кэт визжала и истошно вопила, но ее водворили на борт черной глухой баржи, специально подготовленной для перевозки узницы.

– Попробуйте только разреветься, – предупредила Нисса Кейт и Бесси, – и я надаю вам пощечин. С нас довольно одной истерички. Если мы не сможем держать себя в руках, нам не позволят остаться при ней. Неужели вы хотите, чтобы она осталась в Тауэре одна?