Ковбои и индейцы

Седая женщина была немного похожа на королеву-мать, наверно из-за прически. И говорила так же.

— Следующий? — повторила она, глянув в блокнот и приподняв брови. — Миссис?..

Марион улыбнулась и встала.

— Мисс, — поправила она. — Уайлд.

— Мы здесь называем друг друга по именам, — сказала пожилая дама.

— Слоуми, — ответила Марион, с усилием сглотнув. — Слоуми Уайлд.

— Приятно познакомиться, Слоуми. — Дама чуть подалась к Марион. — Какое красивое имя.

Марион подошла к стойке, пожилая дама открыла дверцу, отступила назад, улыбнулась и жестом показала — проходите. Снова зазвонил телефон.

— Следующая мисс Каллаган, Одри, — напомнила пожилая женщина блондинке, та кивнула, плечом придерживая телефонную трубку. У старой дамы были приятные духи, дорогие, но не экзотические. На шее у нее на цепочке висело пенсне, на пальце поблескивало золотое обручальное кольцо. Она обняла Марион за плечи.

— Забавно, — сказала она, заглянув Марион в глаза, — я всегда думала, что это имя произносится как Саломея.

— Да нет, — густо покраснев, ответила Марион, — то есть да, иногда, но я произношу его как Слоуми.

— Звучит очень мило, дорогая, — тихо сказала пожилая дама, открывая дверь. — Говорите, как вам нравится.

Они сели за столик возле передвижной перегородки. Надо же, будто на встрече с управляющим банка. Пожилая дама представилась: Маргарет. Нужно ответить на несколько вопросов. Да, конечно, откликнулась Марион, она так и думала.

Маргарет записала полное имя Марион — Слоуми Бернадетт Уайлд — и еще кое-какие сведения. Тон у нее был дружеский, доброжелательный, словно подобные расспросы — обычное дело. Так оно, впрочем, и было. Но когда Марион хотела закурить, пожилая дама нахмурилась, всплеснула руками и прощебетала:

— Прошу вас, дорогая, не надо.

Марион неловко затушила сигарету в красивом фаянсовом блюдце.

С преувеличенным отвращением сморщив нос, Маргарет двумя пальцами взяла блюдечко и переставила на подоконник. Марион покраснела. Маргарет усмехнулась. На нижних передних зубах у нее была тонкая полоска помады.

— Национальность? — спросила она. — Это для наших исследований. Статистика.

— Ирландка, — ответила Марион.

— Да, — просияла старая дама, — я сразу узнала акцент. — Придерживая бланк левой рукой, она аккуратно вписала печатными буквами название страны. — Чудесный край, — пробормотала она. — Красивый.

— Это правда, — откликнулась Марион.

— Один из наших друзей, — сказала Маргарет, — живет где-то в Голуэе, в маленьком городке.

— В самом деле?

Маргарет выглядела слегка рассеянной; похоже, мысли ее были где-то далеко. Потом она пожала плечами, снова улыбнулась и посмотрела на Марион.

— Да, неподалеку от Коннемары, — сказала она.

Марион кивнула.

— Красивые места, — продолжала Маргарет. — Такие… диковатые,

знаете ли.

Марион согласно кивнула.

— Когда я говорю, что он там живет, то имею в виду скорее pied à terre[9], понимаете? Сельское pied à terre, если можно так выразиться.

Марион не знала, что такое pied à terre, но спрашивать ей не хотелось. Она просто снова кивнула и сказала, что это очень мило.

— К нам сюда приходит много ирландских девушек, — продолжала Маргарет, на секунду оторвавшись от записей. — И по-моему, это неудивительно. С тех пор как приняли поправку к законодательству. — Она поджала губы, с сожалением покачала головой и вздохнула: — Очень печально.

Марион промолчала. Слазила в сумку, достала бумажный платок и четыре пятидесятифунтовые купюры, которые положила на стол.

— То есть женщин, — засмеялась Маргарет. — Ведь теперь мы должны называть их женщинами, дорогая, а не девушками, верно?

Она опять засмеялась, словно сказала что-то очень смешное. Марион тоже засмеялась. Маргарет поджала губы и осведомилась, нужна ли квитанция. Марион покачала головой. Маргарет кивнула и спросила, будут ли посетители. Нет, ответила Марион.

— Ну и хорошо, — Маргарет сделала пометку на бланке, — просто замечательно. Никаких посетителей. Знаете, дорогая, порой я думаю, что так на самом деле лучше.

— Есть девушки, есть женщины, есть леди, — сказала Марион. — Вы знаете эту песню?

Маргарет смотрела куда-то поверх плеча Марион, постукивая ручкой по зубам; ее глаза за стеклами пенсне искрились от удовольствия.

— Есть девушки, есть женщины, есть леди, — несколько раз повторила она. — Прелесть, просто прелесть. — Потом покачала головой и вздохнула: — Нет, дорогая, не знаю. Кто ее поет?

Марион сама не знала и сказала, что это просто глупая деревенская песенка.

Маргарет пожала плечами, улыбка ее померкла. И последнее: она обязана спросить, все ли Марион обдумала. Марион ответила: «Да, конечно», — так уверенно, что обе удивились. Да-да, у нее нет ни малейших сомнений.

Когда они спускались в операционную, Маргарет мягко положила руку на плечо Марион и сказала, что ей надо приободриться.

— Вы сами бывали в Коннемаре, дорогая? — спросила Маргарет. А Марион почему-то расплакалась и ответила: нет, не была. — Я уверена, вы еще побываете там, дорогая Слоуми, — успокаивающе шепнула Маргарет. — Когда-нибудь наверняка побываете, при случае.