Ковчег // №1

Некоторые аналитики сравнивают ситуацию с той, что складывалась перед Первой мировой войной. Конфликты были там же, на Переднем Востоке, а большая война началась не там и не тогда, когда ее ждали. Дескать, в Сирии войны не будет, но будет большая война за передел мира. Внешне вроде бы похоже. Но кто и с кем будет воевать?

На этот вопрос остроумнее всех ответил израильский аналитик Авраам Шмулевич («Известия», 30 ноября): «Политики и эксперты точно так же, как и сегодня, предрекали войны, но совсем не там и не тех масштабов, что разразились в итоге, в результате странных для непосвященных и не предсказанных никем союзов. Когда недавние враги – Россия и Япония – оказались союзниками. Болгария, обязанная России всем, воевала против своих вчерашних освободителей на стороне ненавидимой Турции. А русский царь под звуки антимонархической «Марсельезы» выступил против своего родственника кайзера и австрийского императора… Прошло сто лет – и очень похоже, что такая же закулисная подготовка нового передела мира происходит сегодня… и не исключено, что Израиль и Иран окажутся в ней по одну сторону линии неведомого пока фронта».

Я сомневаюсь, что действительно будет большая война, уверена, что будет большая перетряска всего мира, и сравнение с Первой мировой вполне уместно

. Тогда практиковалась форма организации пространства, которую мы с Левоном Казаряном в свое время назвали «проектной». Она подразумевает наличие у противоборствующих сторон грандиозных планов по переделу мира, которые выполняются фрагментарно, там и тогда, когда появляется возможность. Если целостных планов не знать (а их кроме особо посвященных никто и не знал), то действия держав выглядели хаотично.

Конфликты вспыхивали то здесь, то там по совершенно непонятным поводам и вели к непонятным результатам. Но кирпичик за кирпичиком должна была складываться общая картина. Проекты разных держав конкурировали друг с другом, когда происходило их непосредственное столкновения, державы совершали, казалось бы, алогичные действия, например, высаживали войска где-то в пустыне. Только в одном державы-авторы конкурирующих проектов были едины – устоявшийся миропорядок им был ни к чему, связывал руки.

Да, дело идет к большой перетряске, но какова она будет, сказать пока невозможно. А вопрос между кем и кем будет столкновение? Имеет ли он ответ? В этом ее отличие от Первой мировой, где среди европейских держав по крайней мере за 7 лет до ее начала можно было сказать, кто чей союзник. Кто может решиться бросить вызов Америке? Если кто-то через какое-то количество лет решится, то это может быть только Россия в союзе с Европой.

И тогда, исходя из анализа, под который подходят все факты, но очень гипотетического, нынешнюю игру на Ближнем Востоке и Северной Африке ведет Европа при поддержке России, а Америка глотает устаревшие стереотипы, из-за неискушенности в тонких внешнеполитических играх Барака Обамы и его администрации. Мол, если говорят, что за демократию, то Америка это и проглатывает. А русским и европейцам не жалко ни Мубарака, ни принципа нераспространения, которому свержение и гибель Кадаффи нанесли непоправимый удар. Надо будет – пожертвуют и Сирией. Потому что на кону большой проект – свержение с престола Соединенных Штатов Америки, выгодный как «старым европейцам», так и России. Не в этом ли ответ на загадку?

А Иран? А пока Иран в этом раскладе вообще ни при чем.