Ковчег Лит. Том 1

«Цветочный йогурт, — подумала она, возвращаясь из туалета, где ее вдруг стошнило. — Не стоило так много есть на завтрак».

После недолгой стоянки в Перми тошнота у нее прошла. Зато начал бурлить живот и появилась изжога.

— Хочешь, посмотрим твою голограмму? — пошутила врач в ответ на ее жалобу и приложила свой сканер к ее животу.

В воздухе между ними замерцал подсвеченный сиреневым плод.

— Fetus, — негромко и, как показалось Тане, брезгливо произнесла врач. — Все-таки ты не одна из нас… Ты из этих.

Из каких оказалась Таня, врач не пояснила, но и без слов стало понятно, что новенькая теперь для нее — навсегда чужая. И это было ужасно. Таня успела полюбить своих новых коллег всей душой. Она хотела быть с ними. Быть частью поезда.

— Но этого не может быть, — растерянно пробормотала она. — Я же сделала операцию.

— Не может, — согласилась врач. — Однако это произошло.

— Тогда аборт?

Таня воспряла при мысли, что все еще можно поправить, но врач немедленно окатила ее холодом:

— Аборты на поезде запрещены. Сделаешь, когда сойдешь на следующей станции. Это будет Красноярск. И больше ты здесь не работаешь. Выйди из кабинета.

Следующие два часа Таня слонялась по поезду, присматриваясь к тому, как у нее обозначается живот. Места у нее теперь своего не было, поэтому она то стояла в тамбуре у окна, то неприкаянно ходила из вагона в вагон. Медики с ней подчеркнуто не разговаривали. Они старались даже не встречаться с ней взглядами. Таня исчезла для них. Пассажирки тоже были практически недоступны. Почти все они уже улеглись в свои капсулы, чтобы избежать растяжек на животе из-за стремительно растущего объема. Единственным человеком, который сжалился над Татьяной, оказалась бригадир поезда.

— Ну, иди сюда, — позвала она ее к себе в купе, когда Таня остановилась у открытой двери. — Чего встала? Заходи, чайку попьем.

За чаем Таня пожаловалась на судьбу — на то, что теперь не сможет выйти за Петра Николаевича.

— Да и шут с ним, — отмахнулась бригадир. — Я вот недавно тоже не в настроении чего-то проснулась. Праздник был накануне. Думаю — нет, пора с вином-то кончать. Чтобы наутро, то есть, бодрячком. А потом вспоминаю, что вина давно уж не пью. Года два, наверное, ни капли. И вот тут я, подруга, задумалась…

О чем она задумалась, бригадир не пояснила, а Тане из благодарности за приют и за чай неловко было спросить.

— У тебя кто? — неожиданно сменила тему бригадир поезда. — Девочка или мальчик?

— Я не знаю, — растерялась Таня.

— Ну так сходи узнай. Вот ведь нелюбопытная какая. Я бы уж давно голограмму сделала. Ты же сама техник. Ключ-то они у тебя еще не забрали?

— Нет.

— Ну так иди. Эти змеи сейчас обедать сползутся все в своей акушерской. Друг без дружки не могут.

Голограмма теперь была нежно-розовая. Окутанный сиянием младенец парил в воздухе и как будто спал. Таня с минуту смотрела на это чудо, а затем протянула к нему руку. Словно уловив ее движение, сияющий младенец открыл глаза и посмотрел прямо на нее.

Это была девочка.

Максим Горшков

Семинар Павла Басинского, 4-й курс

Имбирь

Марина Сергеевна стояла в очереди за колбасой. Очередь шла медленно, и она от скуки разглядывала продукты. Колбаса лежала перед ней в холодильнике и была разная. Бледная и однородная — докторская, розовая, с волокнами мышц и большими кусками белого жира — ветчина. Колбаса, которую хотела Марина Сергеевна, была темно-коричневая, бугристая, твердая и тоже с жиром в своей плоти. Вид колбасы вызывал приятные переживания: в ее твердости было что-то прочное, жизнеутверждающее, а жир как бы обволакивал и успокаивал. Вдруг Марина Сергеевна увидела на прилавке какие-то клубни — бежевые, безобразной, угрожающей формы и с растительными волосками. Клубни забрали ее интерес, и она отвлеклась от темнокоричневой колбасы.

— Что это? — спросила она и получила из очереди ответ:

— Имбирь.

Марина Сергеевна имбирь раньше не видела, но знала о его существовании. Подошла ее очередь, она сказала отрезать ей полкило колбасы. Марина Сергеевна смотрела, как нож продавщицы углубляется в колбасную плоть, и чувствовала это движение физически, как будто сама была этим ножом. Она легко проходила сквозь кусочки жира и с трудом протискивалась через твердое мясо.

Продавщица была низкая, с широкой грудной клеткой, но с маленькой грудью и без талии и от этого всего была похожа на цилиндр. Марина Сергеевна считала, что продавщицы должны быть именно такими, потому что высокий рост при стоячей работе приводит к варикозу ног и прочих частей тела. К тому же маленькие люди имеют короткие руки и быстрее ими орудуют, а это важно для продавцов. Такое у нее было мнение.

— Возьмите имбиря, — сказала цилиндрическая продавщица, увидев, что Марина Сергеевна на него смотрит.

— А как его есть? — спросила та.

— Его пьют, — ответила из очереди маленькая серенькая старушка с осторожным голосом, — заваривают в кипятке. Это полезно. От желудка, головы, от лишнего веса.

По сравнению с жирной колбасой полезный имбирь стал для Марины Сергеевны еще привлекательнее, и она решила купить его.