Ковчег Лит. Том 1

Медленно, очень медленно летел мой выпущенный из рогатки гарпун. Затем — рывок, облачко красной мути, и привязанная к моему поясу леска натянулась как струна. Меня, как какой-то поплавок, замотало и потащило на глубину, и я изо всех сил заработал руками и ногами, чтобы вырваться на поверхность.

Не знаю, сколько продолжалась эта борьба, у меня уже совсем не осталось воздуха. Но и рыбе было не легче. Наконец, натяжение лески пошло на убыль, и я отчаянным усилием достиг поверхности.

Рыба еще какое-то время металась и стремилась уйти на глубину, но с каждым рывком ее силы таяли. Уже и вода перестала быть ее союзником, все сильнее и сильнее выталкивая вверх, где я тут же подтягивал ослабевшую леску, постепенно ограничивая рыбину в движении.

За это время нас порядком отнесло, но главный ориентир — здание-корабль, возле которого мы с Мишкой бросили свои кости, — было на месте. К нему я и начал потихоньку подгребать со своей добычей. И, честно сказать, уже предвкушал, как поражу Мишку, который, наверное, начал волноваться, не съели ли меня акулы. Хорошо еще, что вода была теплая, почти такая же, как у нас в Крыму в разгар курортного сезона.

Между тем, лента берегового прибоя приближалась. Я смотал леску, чтобы не запутаться в волнах, подтянул совсем сомлевшую рыбину, ловко подвел под нее сетку и выдернул гарпун.

Навскидку в ней было килограммов 12–14. Большая, красивая, сильная рыбина с розовыми плавниками и хвостом, который все еще подавал признаки жизни. Сразу чувствуется, что самец. Гарпун пробил его возле головы, что в итоге и решило дело.

Дождавшись очередной волны, я набрал побольше воздуха и, обхватив рыбину, что есть силы заработал ластами. Нас выбросило почти на берег, и я сразу среди голых тел увидел Мишку, который стоял и высматривал меня в море. Он был взволнован и даже слегка зол, но, как говорится, победителей не судят.

— Вот, — голосом усталого охотника сказал я, сваливая рыбину к его ногам.

Вокруг сразу начал собираться народ. Кто-то что-то говорил, кто-то что-то кому-то кричал. Какая-то похожая на египетскую мумию бабулька все норовила царапнуть рыбину своим когтем. Какой-то шустрый толстощекий ребенок упорно пытался засунуть в пасть рыбине кусок своего гамбургера.

Я рассеянно купался в лучах славы, которая, как всегда, настигает героя внезапно, и уже выискивал среди обступившего народа ту, единственную… с горящим и восхищенным взглядом, который не спутаешь ни с чем. Это был мой миг, моя победа, мой Тулон… с которого, без сомнения, и начнется мое восхождение к… я еще и сам не знал, к чему.

Только сейчас до меня начало доходить, что все это время Мишка… он же Майкл, усиленно пытается что-то мне сказать.

— Все, Боб, пора… ты меня слышишь, Боб?.. Пора… Пора сматываться, говорю…

— Что… Куда… Зачем?

— Сейчас эта толстая жопа пойдет вызывать полицию.

— Какую полицию, зачем полицию…

— А может, кто-то уже и вызвал… По сотовому… Это у них на раз… Хлебом не корми, дай соседа своего заложить. Еще и премию получит за своевременный сигнал. И дернул тебя черт приволочь эту уродину!

— Она красивая!

— А значит, плати баки. Здесь бесплатной красоты не бывает, — продолжал бухтеть Мишка, торопливо собирая наши вещи. Но, как оказалось, поздно.

— Мужики, полиция! — на чистейшем русском предупредил кто-то рядом. — Бросайте рыбину, а сами в море. В воду они не полезут…

— Нельзя им такую улику оставлять. Есть улика — заведут дело, — грамотно добавил другой русский.

Я даже не думал, что за тысячи километров на каком-то пляже окажется столько земляков.

— Короче, делаем так… — лихорадочно зашептал на ухо Мишка. — Хватай рыбину — и в море. Плыви в заливчик, где яхты стоят. А я потом принесу вещи.

Закинув на плечо рыбину и растолкав зевак, я рванул к морю и уже со своего места заметил две фигуры в черном, спускающиеся от дороги к скоплению народа на берегу. Наверное, все-таки кто-то позвонил по сотовому. И пока полицейские разбирались что к чему, а затем, в сопровождении «доброжелателей», двигались к воде, — я был не то чтобы далеко, а одной из множества точек-голов, почти неразличимых в волнах берегового прибоя.

Плыть с рыбиной оказалось совсем не просто, но и выбрасывать ее после всего, что называется, за здорово живешь… Сейчас главное — добраться до причала, а там Мишка что-нибудь придумает. И хотя вода по-прежнему оставалась как парное молоко, на втором часу моей транспортировки она уже начинала напоминать сметану. По вязкости, я имею в виду. Причем с каждым гребком эта вязкость постепенно возрастала.

По самым грубым моим подсчетам выходило, что я уже провел в воде в общей сложности часа три. А до белоснежных яхт еще плыть и плыть.

…Даже не помню, как преодолел последние метры и ухватился рукой за перекладину под одним из мостиков.