Ковчег-Питер

В метро оступилась девушка и упала между вагонами. Кажется, именно после этой трагедии пространство между вагонами стали заделывать, прикрывать. Та девушка вышла из прибывшего поезда, она была вся в черном, с черной сумкой, сначала она сделала несколько шагов к выходу с платформы, потом девушку качнуло, она отшатнулась к стоящему составу, прошла несколько сомнамбулических шагов вдоль него, у нее подкосились ноги, и девушка в черном мягко свалилась на рельсы между вагонами. Поезд стоял еще восемь секунд и поехал. Про эти восемь секунд трубил интернет на другой день. Писали о двух молоденьких пассажирках-подружках (их зафиксировала видеокамера), которые находились в тот момент рядом с девушкой в черном, но не отреагировали. Интернет осуждал: эти подружки видели весь путь девушки по платформе, видели, как она упала вниз, но не закричали, не стали махать руками, не привлекли внимание ни других пассажиров, ни работников метро, ни машиниста, не вцепились в двери, чтобы их придержать. Уже когда девушка была на рельсах, подружки три секунды стояли замертво, затем отпрянули от поезда, словно боялись, что и их затянет под него. Они отошли от поезда, вернулись, когда поезд тронулся, а когда поезд исчез совсем, одна из подружек подошла к краю платформы и вперила взгляд вниз. После этого подружки (без какой бы то ни было мученической жестикуляции) развернулись и покинули платформу. Официальные органы заявили, что виновата сама погибшая, что, возможно, это был суицид. Молоденьких пассажирок интернет клеймил как безнравственных дур. Говорили о бесчувственности, твердокожести, инфантилизме, любострастном цинизме современной молодежи. Следствие сообщало, что по закону странных подружек невозможно привлечь к ответственности, ибо самостоятельно они никак не могли помочь девушке в черном и лично не причинили ей вреда. Интернет клеймил: могли успеть спасти, но повели себя как идиотки.

Блогеры писали, что девушка в черном всегда была склонна жить безрадостно, что есть прослойка врожденных самоубийц, что девушка увлекалась эзотерикой, любила несчастную любовь, писала стихи на своей страничке в соцсети о любимом человеке, но все знали, что такого человека у нее нет.

В тот день дочь Пальчикова ехала в одном вагоне с девушкой в черном. На злополучной станции девушка в черном вышла, а Лена осталась в вагоне – ей нужно было выходить на следующей остановке. Девушка в черном всю дорогу прикрывала свое лицо длинными каштановыми прядями, сквозь которые сочилась дальновидная улыбка.

Лена не видела, как девушка в черном упала под вагон. Лена узнала об этом на следующий день из интернета. Лена стала думать, что не только поезд, но и она, Лена, находясь в этом поезде, проехала по девушке в черном, раздавила ее. Лене казалось, что она помнила то содрогание, которое испытало ее тело, когда колеса внизу разорвали девушку в черном. Лена думала о тех двух подружках на платформе, что им теперь легче, нежели ей, потому что они стояли поодаль, а она ехала по девушке в черном. Лена думала, что те подружки стояли в оцепенении с мыслью, что все образуется, что все само пройдет, потому что не может не пройти, что поезд не тронется, не поедет по девушке в черном. Лена думала, что если бы и она была на платформе, то также ничего бы не смогла предпринять, закричать, что одеревенела бы, что только бы взмолилась. Лена помнила, что отец раньше порой раздражался, когда она была медлительной, когда не была расторопной. «Хорошо, что ты не мальчик, – говорил отец. – Был бы мальчик, не мог бы играть в хоккей. В хоккее важна быстрота реакции».

Муж начал спрашивать Лену, почему у нее последнее время глаза на мокром месте. «Не тревожься, Олег. Мне хорошо с тобой, я счастлива, я тебя люблю. Я лишь боюсь за вас – за тебя и за нашего Сережку. Я сильно боюсь». Олег мучился, что жена доведет себя до ипохондрии, до безумия.

Лена плакала украдкой, закапывала глаза перед приходом мужа, смотрела по интернету комедийные номера, но муж все равно видел тень от ее плача.

На улице стало жарко. Лена говорила Олегу: «Вчера еще один маленький ребенок выпал из окна девятого этажа, двухлетний мальчик, разбился, погиб». Лена плакала свободно, не прячась. Она не говорила Олегу, что про выпавшего из окна ребенка ей сообщил отец. Олег шел проверять стеклопакеты, отвинчивать ручки – Сережка уже тянулся ко всему. Жили они на восьмом этаже. Сережка рос непоседой. Дедушка Пальчиков радовался ему: «Будет хоккеистом».

15. Женщины

Помимо жены, Пальчиков вспоминал Дарью. Дарья уехала в Германию, чтобы выйти замуж. Дарья любила кричать. Пальчиков думал, что тридцатилетние приучены к этому Голливудом. Женщины во время секса всегда кричали, но современные тридцатилетние, из которых Пальчиков, правда, близко знал только Дарью, кричали по-другому, современно, с нетерпением.