Ковен избранных

– Ты думаешь, что все так просто и невинно, но на самом деле ничего не знаешь. Ты не знаешь, на что способна твоя магия и куда она тебя приведет. Ты можешь оказаться несовместима с ковеном. И что тогда? Вы играетесь с огнем, а я пытаюсь сделать так, чтобы все вокруг не сгорело к чертовой матери!

– Не я тут злодейка. Я в курсе, что ты не знаешь меня и что я, очевидно, тебе не нравлюсь, но я не собираюсь мешать твоему ковену или кому-нибудь вредить.

– Я не пытаюсь выставить тебя злодейкой, и ты мне не не нравишься.

Я скалюсь в ответ на это утверждение.

– О да, я так и чувствую от тебя поддержку и принятие.

Он делает еще шаг, но мой взгляд заставляет его остановиться. Я вижу на его лице боль или, быть может, сожаление, но хочу лишь одного: чтобы он ушел. Я так устала от того, что люди пытаются убедить меня, будто я недостаточно хороша, или заставить чувствовать себя какой-то неправильной и неполноценной просто потому, что я существую.

– Я больше, мать твою, и близко ни к кому из вас не подойду! А теперь выметайся на хер из моей комнаты.

Сабин колеблется.

– Винна, я не это…

– Вон! – кричу я, чувствуя, как меня разрывает на мелкие кусочки.

Сабин смотрит на меня, и я отвечаю ему полным яда взглядом. Дверь за ним захлопывается, и я сползаю на пол, обхватывая голову руками. Он мудак, но он прав: я действительно ничего толком не знаю. Я не знаю, как быть кастером или почему я, черт подери, так отличаюсь. Не знаю, что со мной происходит и почему я испытываю подобные эмоции по отношению к, по сути, незнакомцам. Ничего не знаю о том, откуда я родом, и совершенно точно не знаю, куда движусь сейчас.

Глава 21

Все собрались за огромным столом на улице. Прошла неделя с тех пор, как я начала избегать всех, кто живет в этом чудовищном особняке эмоционального насилия. Я игнорирую стук в свою дверь и изо всех сил стараюсь передвигаться незаметно. Так было до сегодняшнего дня, пока Лила не заставила меня пообещать, что я спущусь на барбекю.

Мало мне было страданий, так еще и ни одной из сестер здесь нет.

Киган стоит за грилем, я пытаюсь ему улыбнуться и прохожу туда, где сидят все остальные. Паладины обсуждают свое последнее задание – кажется, в формате «вопрос-ответ» при участии парней.

Когда я спускаюсь по лестнице террасы, на меня устремляются полные удивления взгляды. Сажусь за длинный кованый железный стол и пытаюсь вникнуть в разговор. Я полностью отключаюсь, когда вдруг похлопывание по плечу вырывает меня из спутанных мыслей. Оглядываюсь: все смотрят на меня.

– Что? – выпаливаю я несколько резче, чем хотела.

– Ты в порядке? – спрашивает Айдин.

– Ага, – неубедительно даже для себя отвечаю я.

Он с любопытством смотрит на меня, но я не отвечаю на вопрос в его взгляде.

– Есть новости, когда приедет чтец? – монотонным голосом спрашиваю я.

– На следующей неделе должен быть, – отвечает Лахлан столь же кратко и емко.

Райкер спрашивает у Лахлана, не Тирсон ли это будет, но я больше не слушаю. Поймав на себе еще несколько любопытных взглядов, я решаю, что нужно прило– жить больше усилий, чтобы выйти из раздраженного состояния.

– Ну и когда же мне наконец-то доведется надрать тебе задницу? То есть потренироваться? – игриво спрашивает Айдин.

С минуту обдумываю его вопрос. Может, именно это мне сейчас и нужно. Я привыкла усердно тренироваться и сражаться, и определенно я скучаю по этому.

– В любой момент – если ты готов к сокрушительному поражению. Может, начнем завтра утром?

– Утром у меня не получится, но ближе к вечеру – вполне, – отвечает Айдин.

– Я приду посмотреть, – заявляет Бастьен и одаривает меня восторженной улыбкой.

Пробую ответить ему тем же, но терплю неудачу, и улыбка Бастьена тускнеет.

– Думаю, всем нам интересно посмотреть, на что способна Винна. Вы двое, будьте готовы к зрителям, – говорит Лахлан, и я стараюсь не хмуриться от его слов, больше похожих на угрозу, чем на попытку установить дружеские отношения.

Всю последнюю неделю я наблюдала за дядей: с мальчиками он ведет себя совсем иначе, чем со мной. Он добр к ним и заинтересован в общении, их отношения легкие и плавные. В подобные моменты он становится таким, каким якобы, если верить пытающимся убедить меня сестрам, является на самом деле.

Но то, что я вижу его таким с ребятами, не прибавляет надежды, что однажды теплота его улыбки будет направлена в мою сторону. Наоборот – это сжимает меня в тисках холодного безразличия, обращая в прах всякое желание удостоиться его нежности.

Это как если бы все, чего я когда-либо желала, было видно в окне, но сгнивало и обращалось в ничто в тот самый момент, как только я вхожу внутрь. В моей ситуации ничто и никогда не будет так, как у них. У меня никогда не будет того, что есть у них, и я вновь и вновь думаю о том, зачем я здесь.

Я пришла сюда, чтобы научиться магии и узнать, на что способна. Вместо этого я пытаюсь выпутаться из бесполезного влечения и причитаний по поводу того, почему дяде на меня плевать. Я пробыла здесь всего пару недель, но уже чувствую себя более запутанной и растерянной, чем когда-либо.