Ковен озера Шамплейн

Коул зашелестел одеялом, устраиваясь поудобнее, и я свесилась с края постели снова, чтобы еще раз взглянуть на него. Взлохмаченный и помятый, он подложил под кучерявую голову руки: локоны окрасились в черный с наступлением ночи. Его живот вздымался от глубокого дыхания, и я отметила, что не такой уж он и тощий: под футболкой проступали рельефные мышцы, пускай он и был длинным, как каланча. Одеяло с трудом доходило до его босых ступней. И я подавила смешок. Коул сощурился и зевнул, но я поняла, что он лишь притворяется сонным, а на деле с трудом сдерживает тремор и обдумывает все, что поведал ему Гидеон. Его глаза еще были красными, а губы сжимались.

– Ты правда собираешься спать на полу? – решилась спросить я, чтобы отвлечь его. – На кровати обоим места хватит.

Коул отреагировал не сразу, но, когда повернулся, то побелел еще сильнее. Я почти пожалела, что предложила ему это.

– Спать с тобой? – уточнил он с надрывом. – В одной постели то есть?

– Да. Можем взять разные одеяла. Или три одеяла… Одного для тебя маловато будет, шпала.

Я ухмыльнулась, когда мне удалось его развеселить: рот Коула расслабился и изогнулся, но Коул остался лежать на полу, будто окаменевший. Я вздохнула и отодвинулась, демонстративно освобождая ему нагретое место.

– Или ты соблюдаешь завет целомудрия? Тебе страшно ночевать с ведьмой? Бу!

Коул ухмыльнулся и, к моему потрясению, поднялся, бросая на свободную половину постели одеяла. Устроившись рядом, он, кажется, стал постепенно оттаивать, как мороженое: сначала перестал подгибать ноги, распрямился, а после и вовсе раскинул руки. Единственное, что выдавало его напряжение, – конвульсивно сжимающиеся пальцы, которые Коул пытался спрятать под подушку, чтобы унять тревогу и наконец-то заснуть.

– Где твое зеркало? – спросила я, когда эти его танцы на постели выбили и из меня сон.

– Забыл в машине.

– Тебе нужно что-нибудь держать в руках, чтобы заснуть, да? – спросила я, садясь. – Что-нибудь похожее на зеркало или… Может, сгодится что-нибудь мягкое?

– Люблю мягкое, – шепнул Коул, но вдруг скривился. – Гидеон сказал, что я не болен. Это из-за синдрома я позволял себе эти компульсии. Но раз никакого синдрома нет, я не должен больше…

– Привычка – это не болезнь, – подбодрила Коула я, и его глаза выражали куда больше благодарности, чем могло вынести мое сердце. – Ты просто привык вечно теребить в руках какую-нибудь безделушку, вот и все. В этом нет ничего плохого. Ты сказал, что любишь мягкое? Какая-нибудь ткань?

– Угу, – Коул слабо кивнул, ерзая. – Одри, необязательно…

– Шелк сгодится?

Я перегнулась через тумбу и дотянулась до рюкзака, стоящего у стула. Расстегнув первый попавшийся карман, я всучила в неугомонные руки Коула небольшой кусочек шелковой ткани.

– Что это? – поинтересовался он, и его пальцы заскользили по гладким швам.

Он сразу переменился, откинулся на подушку и вздохнул, умиротворенный. Я же абсолютно перестала дышать и, судя по растекшемуся жару, зарделась до корней волос при виде того, что всучила Коулу в руки: лунный свет из окна падал на шелковые трусы.

– Это… Г-хм… Мое нижнее белье. Ничего другого подходящего не нашла, – оправдалась я, решив, что лучше прозвучать уверенно, как будто так и задумывалось.

Коул приоткрыл один глаз. Побоявшись смотреть на меня, чтобы тоже не сгореть со стыда, он смял трусы в одной руке и отвернулся, перекатившись на бок лицом к двери.

– Мне нравится. Спасибо.

– Ага. Обращайся.

– Хм, действительно чистый шелк…

– Можешь оставить себе. Дарю.

– Ты правда даже трусы из шелка носишь?

– Коул!

Он замолчал, и я облегченно зарылась в одеяло, тоже перевернувшись на бок спиной к его спине. Выступающие лопатки Коула касались моих – и жар, что источала его кожа, быстро передался мне, грея не только снаружи, но и внутри.

– Ты останешься?

Я почти провалилась в сон, когда на поверхность меня вновь выдернул его шепот. Почувствовав, что жар усилился и Коул прижался ко мне спиной совсем вплотную, я покрылась мурашками.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ведь не уйдешь после того, что рассказал Гидеон? Я – охотник на ведьм. Не лучший кандидат в напарники и уж точно не лучший сосед по квартире.

– Выжившая Верховная с клептоманией, которую пытается убить собственный брат-близнец, – тоже не лучшая соседка.

– Что правда, то правда.

Я толкнула Коула под ребра локтем, и он глухо рассмеялся.

– Останься со мной, Одри, – прошептал он так близко, что я вздрогнула и едва не повернулась, решив, что он навис надо мной. – Пожалуйста. Я хочу тебя защищать. Ты сама слышала… Охота на ведьм – это может быть охота и на твоего брата. То, что тебе нужно. Охотник, защищающий Верховную ведьму и убивающий тех ведьм, что хотят ей навредить.

Я не нашлась что ответить и вжалась в подушку, когда рядом раздалось:

– Не наказывай себя снова.

– Что?

– Ты вечно наказываешь саму себя одиночеством, когда чувствуешь вину. Поэтому и сбегаешь. Я не хочу оставаться без тебя, Одри.