Ковен тысячи костей

– То, что ты меня иногда бесишь и жрешь за троих, не значит, что я готова отдать тебя первому встречному. А вдруг Рафаэль удумал жертвоприношение? – прошептала я себе под нос, повернувшись к Рафаэлю спиной, будто прогуливалась меж стеллажами и раздумывала над его предложением. – Да и разве я могу тобой распоряжаться? Ты помощник, а не вещь.

«Но он-то об этом не знает! Грязный колдун считает нас безобидными кисками… Но мы – хищники! И благодаря тебе мы на пике своей силы. Отдай ему нас! Не бойся. Всегда хотелось узнать, какова на вкус магия Вуду. Слышал, похоже на пирог из чечевицы».

Я недоверчиво покосилась на Рафаэля, храня царственное молчание, от которого Тюльпана нетерпеливо притоптывала каблуком, шумно вздыхая. Я разрывалась меж двух огней – гордостью Верховной и возможностью пойти по легкому пути, заключив очередную сделку. Но разве они когда-либо приводили к чему-то хорошему?.. Я давно выучила на собственном опыте, что верить колдунам себе дороже. Зато можно верить своему шеду… Можно же, правда?

– Хорошо, – сказала я, отстегивая браслет от своего запястья. – Согласна.

Рафаэль затрепетал от услышанного. Тут же заметался по лавке, что-то судорожно ища в залежах разбитого хлама, а уже спустя минуту выудил на свет допотопный зачарованный механизм, выглядящий как деревянная шкатулка для украшений. Покрытый кованым железом и обитый внутри черным бархатом, ларец был не чем иным, как тюрьмой: я поняла это по рунам Кеназ и Иса, выгравированным на его дне – «замок» и «лед». Туда, прямо поверх них, я и поместила дорогой сердцу браслет.

«Еще свидимся, Верховная».

Стоило пальцам разжаться, выпуская подарок Коула и пристанище шеду в шкатулку, как голос Монтага исчез из моей головы. Я почувствовала себя одинокой и вдруг поняла, что все эти месяцы мне было так спокойно вовсе не потому, что я обрела долгожданное могущество. Мне было спокойно, потому что рядом всегда находился преданный друг, пускай и безответственный… А еще прожорливый. Но все-таки друг. Их у меня и так осталось мало: что ни день, то потеря.

– Вот и договорились, – осклабился Рафаэль, захлопнув шкатулку так резко, что чуть не прищемил мне пальцы. Что-то внутри ларца заскрежетало, заелозило, будто бы Монтаг сгребся изнутри, но затем все стихло: ларец запечатался. – Я о них позабочусь, не беспокойся.

Однако излишне вежливый и жеманный тон Рафаэля никогда не предвещал ничего хорошего. Я попятилась и закрыла глаза, не в силах смотреть на то, как он по-хозяйски прячет шкатулку под кассу.

– И? – цокнула языком Тюльпана, вальяжно облокотившись о косой прилавок. – Где нам искать наших друзей?

– О, рыжего болвана вы найдете быстро… Достаточно разуть глаза и научиться замечать тех, кто просит всего о минуте вашего внимания, – загадочно ответил Рафаэль. – А ее он всегда держит поближе к сердцу. Правда, там вас ждут мечи, которые разговорят даже мертвых. Бездомный пес и пойманная ящерка. Они оба на своих местах.

Рафаэль резко замолчал. Я сделала широкий жест рукой, чтобы он продолжал, но молчание то было окончательным – это все, что он хотел нам сказать.

– Для тебя это что, игра какая-то?! – взревела я, и магия затрещала в воздухе, выходя из-под контроля вместе с моими эмоциями. – Ничего лучше детских загадок придумать не смог? Мы заключили сделку! Говори прямо, Рафаэль! Где Сэм и Зои?!

– Бездомный пес… – эхом повторила за ним Тюльпана, и ее черные ноготки вцепились мне в локоть так сильно, что я зашипела от боли. – О нет… Твою мать! Ну ты и козел, Рафаэль!

Она вылетела из магазинчика пулей, потащив меня за собой волоком – я даже не успела всыпать Рафаэлю пару проклятий напоследок! Красная дверь закрылась за нашими спинами, и я обхватила себя руками, пряча лицо от ветра в воротник пальто. Мы пробыли в «Бароне» от силы двадцать минут, но за это время на улице успело порядком похолодать, будто кто-то привез с собой погоду из Вермонта в чемодане. Должно быть, виновата была Тюльпана, мечущаяся по улице со взмыленным видом.

– Он был здесь! – выпалила она, вертя головой. – Ведь Рафаэль слишком высокомерен, чтобы отправить его прочь. Тогда бы он потерял место в первых рядах. Нет-нет… Рафаэль хотел смотреть… Смотреть и глумиться. Как я сразу его не узнала! Сэм не мог далеко уйти.

– Сэм? Ты видела Сэма?!

– Да, видела, и я высокомерная дура!

– Самокритично, – хмыкнула я, но Тюльпана уже помчалась к набережной, цокая по тротуару металлическими шпильками. – Можешь не говорить, куда ты так несешься, но… хотя бы успокой меня. Скажи, что я не зря отдала гримов этому вуду-хлыщу!