Ковен заблудших ведьм

– Проваливай! – рыкнула Тюльпана, выступая вперед, на что Ферн скривилась и вскочила на поваленное дерево, опираясь на галантно протянутую руку Гидеона.

Ферн только пожала плечами и тряхнула головой, распуская идеально заплетенный колосок. Волосы распушились на ветру.

– Это я и собиралась делать. Мы с Одри уже закончили. Кстати, пока не забыла… Если хочешь освоить все дары в срок, советую не пропускать мастер-класс.

– Что? – заморгала я. – Какой еще мастер-класс?

– Я свяжусь с тобой, – пояснила она равнодушно. – Чуть позже, когда придет время. И помогу стать сильнее. Заметь, это мой безвозмездный дар. Не хочешь – не приходи. Кому от этого будет хуже? Только учти: если Джулиан умрет, нашему перемирию конец и я сотру тебя в порошок. Тик-так!

Она повисла на локте Гидеона и притянула его к себе, будто желая поцеловать, но тот снова вырвался. Воткнув копье в землю, он сурово взглянул на Ферн.

– Ты обещала мне, – напомнил он угрожающим тоном.

– И я сдержу обещание, Гидеон. Это случится сегодня. Я уже подготовила почву. Наш цветочек проклюнется.

Гидеон замялся, не зная, верить ей или нет, но нетерпеливый стон Ферн убедил его. Заключив ее руку в свою и поддавшись заклятию телепортации, он наконец обернулся. Наши глаза встретились, и в его взгляде не было никакого раскаяния – лишь смирение.

Где-то под скалой дрожало взволнованное озеро, а здесь дрожала я.

– Почему я должна шарахаться по всему лесу, чтоб найти Ваше Величество?! Что это вообще было? – спросила Тюльпана, вытираясь рукавом кофты. – Почему Гидеон ушел с ней?! Неужели… Ох, твою мать.

Тюльпана соображала куда быстрее меня – смекалки ей было не занимать. Она резко помрачнела.

– Не говори Коулу. Только не сейчас, – сказала она, хватая меня за платье. – Бежим скорее! А то пропустим все веселье.

Я вздохнула и последовала за Тюльпаной через лес. Блуждающие огни медленно растаяли за нашими спинами. Я несколько раз споткнулась и разбила ноги о камни, не помня себя от усталости. Истощение было не физическим, а моральным.

Вскоре показался особняк. Он возвышался над лесом, как горный пик. Оказалось, Рафаэль перенес меня не так уж далеко – пара миль за Шелберн, не больше. Вид синей черепицы, выглядывающей из-за верхушек сосен, будто открыл во мне второе дыхание. Я обогнала Тюльпану и рванула к крыльцу, но стоило мне вскочить на лестницу, как витражные окна выбило чьей-то магией. Стекло посыпалось дождем, и я закрылась руками, увидев сквозь просветы в пальцах две фигуры, вывалившиеся через дверь. Один покатился по ступенькам, надрывно кряхтя.

Это был Джулиан. Он перекатился на живот и попытался встать, залитый собственной кровью. Серебряной руки больше не было – из обрубка хлестала темно-бордовая кровь. Коул швырнул вырванный протез, и тот со звоном покатился вниз.

Хромая и держа навахон навесу, Коул спустился, но направился не ко мне, а к Джулиану.

Он уже встал на колени и поднял голову, глядя на его приближение из-под опущенных ресниц. Оцепенев, я любовалась этим зрелищем: полуразрушенный особняк Шамплейн и охотник, готовый последовать зову крови и свершить суд над колдуном. Но смерть стала бы для Джулиана избавлением, а не возмездием.

Поэтому, опередив Коула, я подскочила к брату и хорошенько приложила его кулаком по лицу. Одного удара хватило, чтобы он снова опрокинулся на спину.

– Вот об этом я и говорила, – прошипела я, не без наслаждения наблюдая, как рот Джулиана наполняется пузырящейся кровью. Ее собралось так много, что она перелилась через нижнюю губу и побежала вниз, заливая рубашку. – Знаешь, почему ты так ослабел? Никто не может нарушить клятву без последствий. Ты начал умирать в тот миг, как встретился со мной сегодня.

Он вздохнул с булькающим хрипом, но нашел в себе силы сесть. Коул остановился поодаль, давая мне возможность спросить:

– Это правда стоило того? Убийство всей нашей семьи.

Джулиан облизал губы, рябиновые, как в тот день, когда он истребил весь наш род. Прошло несколько минут, за которые я успела потерять надежду услышать ответ, когда они все-таки разомкнулись и прошептали:

– Я не убивал.

Из меня вырвался предательский смешок. Тюльпана встревоженно нахмурилась, но вмешиваться не стала.

– Джулиан, если ты сейчас скажешь что-то в голливудском стиле вроде «я освободил их», я точно сломаю тебе челюсть.

Его глаза закатились, и он низвергнул из себя кровавую рвоту: его внутренности разъедало заклятие, напоминая, что ему нельзя находиться рядом со мной.

– Я не убивал! – повторил он, почти сорвавшись на крик, когда преодолел тошноту. – Я бы все вернул… для тебя… предусмотрел…

– О чем ты? – подала голос Тюльпана, подходя ближе.