Ковер царя Соломона

Хотела ли она, чтобы он пришел? Исходя из какой-то извращенной логики, Алиса чувствовала себя уязвленной тем, что Майк больше не интересовался ею, пусть даже она первой оставила его. От него не было ни письма, ни телефонного звонка, вообще ничего. Ее очень задевало это равнодушие, равное ее собственному равнодушию по отношению к нему. Хуже всего было то, что сегодня вечером он прошел совсем близко и не узнал ни ее саму, ни ее манеру игры, ни руки, ни фигуру, ни склоненную голову.

В дверь снова позвонили.

Алиса спустилась на первый этаж. Через цветные стекла входной двери можно было разглядеть силуэт пришедшего. Это был не Майк. Она почувствовала внезапное разочарование, и ее сердце неожиданно упало. Как это вообще возможно – испытывать разочарование оттого, что не встретила мужа, которого сама же с радостью бросила?

Женщина открыла дверь. У порога стоял высокий худощавый брюнет. Его лицо напоминало лицо монаха с одной из картин Эль Греко. Алиса, которая ничего не знала о живописи, сказала однажды своему знакомому с факультета искусств, что все молодые мужчины на портретах Эль Греко на одно лицо. Тот рассвирепел и заявил, что это – полнейшая глупость и невежество. Но что поделать, если Алиса так видела. На всех портретах – одно и то же: узколицые бледные бородачи, темноволосые, голубоглазые и все будто заморенные голодом.

Визитер был таким же. Они с Алисой молча смотрели друг на друга. Ей почему-то показалось, что он вполне способен внезапно напасть на нее. Но нападать он не стал, а вместо этого осведомился:

– А Тина дома?

– Не знаю, – ответила скрипачка. – Сейчас гляну.

Она оставила гостя стоять, где стоял, а сама направилась к бывшим апартаментам директора школы. Не было ни звонка, ни дверного молоточка, и ей пришлось постучать кулаком. Алиса стояла и ждала ответа. Ей вдруг пришло в голову, что все это могло быть только поводом для того, чтобы проникнуть в дом и что-нибудь стащить. Она быстро вернулась, так и не дождавшись Тины. Незнакомец стоял в вестибюле и читал имена, выгравированные на сосновых панелях. Всех этих Эдит и Дороти, вместе с их жалкими успехами на выпускных экзаменах.

Он обернулся к ней и спросил:

– Вы работаете здесь учительницей?

Молодая женщина мотнула головой:

– Школы больше нет, – она чувствовала себя немного неуютно из-за того, что впустила его в дом. – А Тины нет дома. Могу ли я ей что-нибудь передать?

Почему-то это насмешило гостя:

– Вы можете передать ей это.

Он протянул Алисе незапечатанный конверт – наверное, письмо.

– Джарвиса тоже нет? – снова спросил он и добавил: – Меня зовут Аксель Джонас.

Скрипачка немного успокоилась. Не был он никаким чужаком, обманным путем вторгшимся в дом, – это был просто друг хозяина. Который знал Тину. Хотя и не знал, что «Школа» больше не является школой. Аксель, похоже, угадал ее мысли:

– Я никогда здесь не был, – пояснил он.

Алиса кивнула:

– Подождите Джарвиса, если хотите, но он может вернуться поздно.

– Где он? – Голос Акселя прозвучал неожиданно резко.

– Откуда мне знать?

– Вы его подруга или жена?

– Я просто здесь живу, – ответила Алиса. – Снимаю комнату. Пара-тройка человек снимает по комнате, а Тина с детьми – несколько.

Джонас снова поразил ее своим шестым чувством, посмотрев в сторону кабинета, на котором значилось: «переходный класс».

– Могу я подождать Джарвиса там? – спросил он.

– Вообще-то, это и есть его комната…

Скрипачка сама не понимала, зачем ему это объясняет. Ведь он все знает и так. Наверное, слышал от самого Стрингера.

– Так к кому вы пришли? К Джарвису или к Тине? – уточнила она.

Мужчина не ответил. Он молча открыл дверь «переходного класса» и шагнул внутрь. Алиса вернулась к комнате Тины и просунула конверт под дверь. Она не представляла, что ей делать. Наверное, надо бы пойти к Тому и посоветоваться с ним насчет этого Акселя Джонаса, незваного гостя, который проник к Джарвису и сидит там теперь запершись. Подумав о флейтисте, она ощутила раздражение. Не хотелось ей обращаться к нему. Не хотелось, чтобы Том опять начал вести себя с ней покровительственно и в присутствии Акселя по-хозяйски называть ее «моя дорогая».

Алиса не стала ничего делать. Интересно, как она поступит, если, заглянув в комнату Джарвиса, обнаружит этого типа копающимся в ящиках стола или просматривающим бумаги? Она не знала. Лучше всего сделать вид, что все это ее не касается. Женщина спустилась в кухню. Она еще не ужинала, а в обед лишь немного перекусила. В холодильнике нашлись только кусочек заветрившегося сыра и откупоренная бутылка болгарского красного вина. Она сжевала немного сыра с белым хлебом. Дом был тих, словно обезлюдел.

Джаспер напряженно прислушивался к тишине. Уже минут десять не было слышно ни звука. Мальчик осторожно выбрался из каморки. Бьенвида последовала за ним. Они крались, как воры. В вестибюле никого не было: ни «Призрака», ни «Дракулы». Наверное, они приходили, но, не найдя мальчика, убрались подобру-поздорову.