Козак. Черкес из Готии

К появившейся паромной переправе стала кочевать и орда Арслан-бека, потребляя товары заезжих торговцев и замка, рыбу, вылавливаемую местными рыбаками, в то же время снабжая Александровку мясом и кожей. Край владений Ильгиза буквально за один год превратился в маленький оазис в центре Дикого поля. Оазис, где люди, собранные со всего мира, разговаривают на настоящем «суржике», в котором еще нет будущего украинского, польского или русского, немецкого или итальянского, турецкого или адыгского языков. Национальностей тоже нет. Есть только королевства и империи, княжества и ханства, кланы и племена.

Небольшой блокгауз, служащий одновременно цитаделью и домом, казармой и складом, с двумя комнатами, куда поселилась сеньора Лилиана с семьей, встретил приятным теплом и родством. Этот остров ставший местом моего появления в здешнем мире, во всех моих появлениях здесь приносил мне радость и умиротворение.

Мой маленький кабинет, с большим топчаном и электрической лампочкой в потолке, с книжными полками и индивидуальным подполом, в котором хранилась местная казна и некоторые вещи из будущего, и даже простая картина из календаря с панорамным видом с птичьего полета будущего города Николаева, – место моего самого лучшего уединения этого мира.

Здесь и именно здесь, закрывшись от всех, я решил просто отлежаться и, как говорится, сдать на «химика» – поспать недельку.

«Снежная королева» все еще оставалась «снежной» и не стремилась к близкому общению, прячась от всех среди своих трех служанок, сыновей и их дядек – так называемого близкого круга княгини.

После случая с прислугой, телохранителями и охраной люди из моего окружения стали находиться постоянно рядом с Лилианой, но полного доверия со стороны хозяйки так и не получили. Привыкшая к кастовой системе, молодая женщина с трудом справлялась с нравами клана, созданного ее мужем из разного сословия и даже рас.

Теперь, когда дворец Мангупа оказался недоступен для проживания в нем фрейлин принцессы и воспитания будущих малолетних князей, а при дворе синдов принцесса Халия стала всего лишь невесткой, с довольно шатким положением, пока не появится наследник новой династии Синдики, места для замужней молодой женщины с детьми не оказалось, или решили не давать еще одному новому человеку место при дворе.

В общем, при моем извещении о том, что я собираюсь вместе с семьей убыть в свои владения, мне не ответили приказом принцессы или еще каким-либо способом, оставляющим Лилиану при дворе и отпускающим ее мужа куда подальше. Теперь я решил играть в молчанку, предоставив «Снежной королеве» время, по окончанию которого она сама должна начать стремиться к общению со мной. А с кем же еще? Большей ровни нет. Да и невозможно сидеть долго взаперти.

Мне же нужно было время на осмысливание создавшейся ситуации, подведение итогов и составление планов на будущее.

Так и пошли дни, в которых я либо спал, либо мечтал и планировал, отдаваясь анализу карт и созданию кальки карты, которую я собирался представить визирю Убилаве-паше к рассмотрению.

Также я ждал ответа из Микитина Рога, от атаманов Бучмы и Конежука, к которым поехал дядька Машук. Новый поход за зипунами требовал согласования и уточнения. Тем более что этот поход должен был состояться по абсолютно новому для томаковцев сценарию.

Мое затворничество нарушали только Николай со своими чертежницами или художницами, выполняющие мои заказы по картографии. С таким распорядком минули полторы недели, которые для меня прошли как настоящий мозговой штурм. Я вдруг обнаружил решение плана по дальнейшему развитию своего закрепления в Средиземноморье. Я решил предъявить счет своим соотечественникам по линии генуэзского прадеда. Раз фамилию де Гизольфи подтвердило государство, то другому государству и моим далеким родичам из Генуи придется принять нового Гизольфи и дожа Генуи.

И должен будет мне в этом помочь все тот же «Банк святого Георгия», в филиале которого, в городе Матрахе, получили новые документы с подтверждением титулов и фамилий эфенди Ингваря, где не забыл я указать и дальневосточные прозвища.

Теперь деньги, примерно как у Дюма с его графом Монте-Кристо, должны проложить мне дорогу в общество европейской аристократии. Надо только эти деньги заработать. Фамилия старых патрициев Генуи и наличие живых Гизольфи становились пропуском в Европу по окончанию войны.

Спустя полторы недели, в то время как я, устроившись на крыше своего кабинета, созерцал окрестности и предавался ничегонеделанию, на площадке, имеющей освещение от светодиодной лампочки, на которую не было хода никому, кроме моего близкого круга, раздались звуки поднимающейся наверх кавалькады из нескольких человек.