Кожедуб

…С ноября 1944 года в 176-м гвардейском полку на стажировке находился майор Я.В. Филиппов. Из-за непростых погодных условий ему долго не удавалось побывать в воздушном бою. 16 января 1945 года сквозь клочья туч выглянуло голубое небо, и Кожедуб, с согласия командира полка, тут же поднял свой Ла-7 в небо, прихватив с собой и стажера. Перелетев линию фронта южнее Варшавы, пара на малой высоте прошла над несколькими вражескими аэродромами, не заметив хорошо замаскированных и рассредоточенных самолетов. На обратном пути на подходе к линии фронта Кожедуб заметил в стороне группу из 12 барражирующих неприятельских самолетов. Бросив ведомому привычное: «Атакую, прикрой!», Кожедуб перевел запас высоты в скорость и, наметив для себя цель, с расстояния 200—100 метров, со стороны солнца, сзади-сверху-слева атаковал ведущего крайней четверки ФВ-190, идущей в строю левого пеленга. Длинной очередью он поджег самолет противника, который упал в районе Студзяна. Из атаки истребители вышли левым боевым разворотом. ФВ-190 преследовали их на протяжении 20—30 километров. Вторично вступать в воздушный бой наши самолеты не могли — кончалось горючее, были израсходованы почти все боеприпасы.

Стажер, но в то же время опытный летчик, был в восторге от боя, от мастерства своего ведущего, от точности его действий. На земле он долго тряс Кожедубу руку, который с трудом скрывал свое смущение.

10 февраля 1945 года в 11 часов 55 минут на свободную охоту в район переправ через Одер вылетела пара Кожедуб — Александрюк. На высоте 4000 метров они встретили одинокого ФВ-190, который, заметив советские истребители, сразу сбросил бомбы и попытался уйти под облака. Кожедуб атаковал с полупереворота, под ракурсом 2/4. Противник вышел из-под атаки и стал уходить с набором высоты. Александрюк, нарастив скорость, настиг противника и с дистанции 100—70 метров сбил его точной очередью. Самолет противника перешел в беспорядочное падение. Случилось это в районе населенного пункта Лечин, в 20 километрах северо-западнее Кюстрина.

В тот же день около 16 часов 15 минут пара Кожедуб — Титаренко в районе аэродрома Морин была наведена на одиночный ФВ-190, пытавшийся подкараулить идущие на посадку советские самолеты. Заметив неприятельский самолет на высоте 300 метров, Кожедуб немедленно нарастил скорость и, стремительно сблизившись с ним, открыл огонь с 50 метров. Самолет противника после атаки потерял устойчивость и упал на лес северо-западнее аэродрома. Летчик выбросился с парашютом и был взят в плен.

Вот как описывает тот бой сам Кожедуб:

«10 февраля Титаренко и я возвращались с охоты без добычи.

Перелетели Одер. Слышу по радио свои позывные. Узнаю голос командира полка. Чувствую — он встревожен. Сообщает, что над аэродромом появились два немецких самолета, как будто "мессеры". Так случилось, что наших самолетов в воздухе не было, а поднять на перехват нельзя: на взлете враг мог сбить. Увеличиваю скорость и вижу два самолета незнакомых очертаний: нос напоминает "Мессершмитт-109", а хвост — "фоккера". Ясно — это и есть немецкая новинка.

С ходу атакую ведущего. Открываю огонь. От "фоккера" что-то отлетело, и за ним потянулся широкий белый шлейф. Очевидно, пробита водосистема. Второй скрылся в облаках.

Подбитый самолет пошел к земле в стороне от аэродрома. Но вдруг снова стал набирать высоту: видимо, летчик рассчитывал дотянуть до своих — ведь линия фронта рядом.

Нет, тебе не уйти! Даю вторую очередь. Вспыхнул мотор. Самолет стал падать. И вдруг от него снова что-то отделилось.

В воздухе появился белый купол парашюта. Его несло к нашему аэродрому.

Первым ко мне на аэродроме подбежал Куманичкин:

— Поздравляю с пятидесятым: сбил, как говорят, с доставкой на дом! Фашист приземлился невдалеке от аэродрома, попытался уйти в лес, да наши техники мигом его поймали.

Мы с Куманичкиным и Титаренко отправились на КП, где командир вел допрос гитлеровского летчика. Хаит бойко переводил показания пленного — белобрысого, в белой замшевой куртке, измазанной грязью. Под правым глазом у аса красовался внушительный фонарь.

Фашист пытался сдержать дрожь. Поглядывая на нас исподлобья, с важностью сообщил, что он — сын знатного немецкого барона, недавно переброшен в числе других фашистских асов с Западного фронта, где сбил 8 англо-американских самолетов. Сынок барона поинтересовался, кто его сбил. Узнав, вдруг стал заискивающе улыбаться, протянул мне руку и что-то залопотал: оказывается, поздравлял с победой. Его заискивание было мне противно, и я резко повернулся к нему спиной».