Козлы отпущения

Еще много часов мы со все возрастающим энтузиазмом обсуждали национальный кризис, до которого довели страну лысые. Мы договорились, что доктор Шимкович достанет разрешение, и мы втихаря начнем производство и реализацию средств против облысения. Делить доходы от этого мероприятия мы будем пополам, а Пепи лучше об этом не знать. Зачем ему это?

* * *

Вследствие этой встречи передо мной открылись новые горизонты. Свое вхождение в большую политику я по праву полагал поворотным пунктом собственной биографии. Прежде всего это на пользу любимой стране, но, судя по всему, не вредно и для меня лично.

Однако мое понимание политики можно было приравнять к пониманию, которым обладает молодой кенгуру. Тогда я знал лишь, что в нашей любимой стране раз в четыре года происходят выборы, и тогда какой-нибудь любитель приключений обещает публике, что позаботится об отмене общественных долгов, о сокращении безработицы, налогов и о других льготах для избирателей. После окончания предвыборной речи кандидат дает обильный ужин за свой счет, и в процессе насыщения избиратели провозглашают здравицы в его честь.

Избиратели действительно выбирают того, кто обещал им ряд льгот, хорошо зная при этом, что они голосуют за мошенника. А чего еще можно от них ожидать?

Никакими другими знаниями о политике я не обладал. У меня вообще-то даже не было избирательного права, поскольку я избегал сообщать властям об изменении своего адреса ради экономии времени и нервов.

Когда мне последний раз случилось пребывать у избирательной урны, я хорошо помню, что голосовал за Чико Шамгара, ибо звучание этого имени мне понравилось. Я немало слышал о взяточничестве и темных делишках в общественном секторе, но полагал, что так и должно быть. Ведь ясно, что политический деятель должен хорошо зарабатывать, а иначе зачем ему выбирать такой образ жизни? Есть также несколько сумасшедших, болтающих о всяких гуманистических идеалах и думающих, что они занимаются политикой вместо того, чтобы заниматься поправкой своего шаткого финансового положения. Этих наивных людей, разумеется, вышвыривают с политической арены, поскольку они совершенно неконкурентоспособны в современном обществе. Я никогда не старался вступить в ряды сильных мира сего, ибо их устремления не соответствуют моему характеру. Вместе с тем я при любой возможности старался проникнуть в это царство высшего света, текущее молоком, медом и коньяком, где люди не обременены обязанностями, зато имеют крупный гарантированный доход. В свете всего вышесказанного я почувствовал некое опьянение при мысли об открывающихся передо мной горизонтах — производство париков, витрины, средства для ращения волос. Это пока. Мне с трудом удалось подвести итог всем ждущим меня возможностям и обрисовать свои личные перспективы, проистекающие из Национального движения в защиту волосатых.

К моему великому сожалению, на следующий день меня ждало большое разочарование. Я встретил на улице Пепи, который возвращался из объединения торговцев стеклом. Там заместитель председателя сказал ему, что они ни гроша не пожертвуют на движение защиты волосатых. В ответ Пепи пригрозил, что мы можем и удержать толпы от плохого обхождения с витринами магазинов, принадлежащих лысым, однако в ответ на это партнер по переговорам разразился веселым смехом и выразил сомнение в том, что нам удастся остановить буйство волосатых.

Итак, верный источник дохода выпал из рук. Я старался выглядеть более удрученным, чем был на самом деле, чтобы Пепи не начал подозревать, что я не так уж сильно нуждаюсь в этих деньгах. Я также опасался, что Пепи своим извращенным воображением начнет подозревать, будто утром я уже успел побывать в объединении торговцев стеклом и сошелся с зампредседателя этой организации на том, что Шумкоти — этому безответственному типу и хроническому пьянице, который собирался прийти к ним после обеда, — нельзя давать ни гроша. Я же, Гидеон Пинто, задействую все свое влияние с тем, чтобы ликвидация витрин проводилась в нужном объеме, ведь именно я настоящий руководитель движения…

Именно таким элегантным и дипломатическим способом думал я решить эту проблему, но идиот Пепи поперся туда утром и испортил все мои планы своим жутким дилетантизмом…

В процессе гуляния по улице я пришел к столкновению с Пепи и по вопросу о третьем человеке в партии.

Пепи встретил какого-то своего старого дружка, с которым познакомился несколько лет назад в тюрьме, обо всем с ним договорился и нанял его в качестве политического эксперта нашей партии. Однако я настаивал на том, чтобы задействовать доктора Шимковича, поскольку успел возложить на себя, как вы помните, обязательства по совместному производству и распространению средств для ращения волос.

— Доктор Шимкович — не только блестящий специалист в политике, обладающий большим опытом, — доказывал я, — но и человек, полностью разделяющий идеалы национально-волосатого движения. Кстати, сколько требует твой человек?

— Пятьдесят процентов плюс покрытие дополнительных расходов.