Козни туманного Альбиона

Ехать в автобусе было холодно, к концу поездки ноги у нас окончательно окоченели.

— Степа, а почему мы не взяли такси? — застывшими губами произнесла я.

— А ты его там видела? Я — нет, — последовал ответ.

Она шмыгнула носом и достала из сумочки платок. Кажется, у Степы начинался насморк.

— Сейчас мы приедем домой, ты залезешь в горячую ванную, а я тебе сделаю горячий напиток из красного вина, лимона, меда и корицы. Очень вкусное и целебное снадобье. Называется глинтвейн, он тебя быстро на ноги поставит.

— Скорее свалит. Нет, я теперь, как только мне предложат выпить, Колю вспоминать буду. А вообще мы не о том говорим, этот Коля все мысли нам спутал. Что ты скажешь об Ольге и ее сестре Оксане? А если…?

— Я тоже так думаю. Как бы у мнимой вдовы Богомолова под ванной мы еще один труп не нашли.

— Нет, Марина, давай так далеко не загадывать. Зачем ты это сказала, у меня мурашки по коже побежали.

Остаток пути пролетел незаметно, мы спорили, строили свои домыслы, перебивали друг друга, но в итоге пришли к единому мнению — надо ехать не домой, парить ноги, а к Богомоловой.

В состоянии эйфории, с громко бьющимися сердцами и горящими глазами мы стояли под дверью вдовы Богомолова и с силой давили на кнопку звонка до тех пор, пока за дверью не послышалось шарканье тапок. Секунд десять нас разглядывали в глазок, потом недовольный голос спросил:

— Кто? Разве можно так звонить?

— Ольга Сергеевна, откройте, пожалуйста. Вы нас должны помнить, мы к вам до похорон приходили, открытки приносили.

С минуту из-за двери не раздавалось ни звука — там соображали, открывать непрошеным гостям или нет. Наконец лязгнул замок, дверь медленно приоткрылась, и в проеме появилась заспанное лицо хозяйки. Я на всякий случай втиснула в щель свою ногу, вдруг она передумает с нами разговаривать и захочет захлопнуть дверь.

— Здравствуйте, Оксана Сергеевна, — поздоровалась я и стала ждать ответной реакции, все ближе протискиваясь к дверному проему.

Хозяйка приподняла брови и криво усмехнулась. Она держалась очень хладнокровно. Мне хотелось видеть ее испуганной, затравленной, но я так и не смогла заметить на ее лице ни тени беспокойства, ни боязни разоблачения.

— Что ж, проходите, — она широко распахнула перед нами дверь, пропустила в квартиру и пошла по коридору в гостиную, в комнату, где мы были в первый раз. — Присаживайтесь.

— Оксана Сергеевна, мы все о вас знаем, — начала я с наскока. — Отпираться бесполезно, а потому попрошу вас воздержаться от необдуманных действий.

Степе так понравилась моя последняя фраза, что она одарила меня восхищенным взглядом. Зато хозяйка сначала с удивлением посмотрела на меня, а потом бесстыже засмеялась:

— Что это значит? А, поняла, но вы можете не переживать за свои жизни — я не держу в кармане пистолет, совсем не умею метать ножи и чая вам не предложу, чтобы вы не думали, будто я хочу вас отравить.

Она упорно пыталась сбить меня с текста, который мы со Степой подготовили, пока тряслись в автобусе, добираясь из Боголеповки в город. Я ожидала, что она заломит руки, начнет спрашивать, откуда нам известно ее настоящее имя и как мы обо всем догадались. Но вместо того, чтобы просить у нас пощады, она смеялась нам в лицо. Такое поведение преступника могло выбить из колеи кого угодно, но только не нас. Не на тех нарвалась.

— Оксана Сергеевна, я не спрашиваю, почему вы хотели убить Богомолова, это и так понятно. Я не спрашиваю, кто вам помогал, это детали, полиция во всем разберется до мелочей. У нас к вам только один вопрос. Что с Ольгой Сергеевной? Она жива? И где она?

— Жива и чувствует себя лучше, чем последние семнадцать лет.

— Где она? Куда вы ее спрятали? Вы поймите, в ваших интересах говорить правду. Мы можем выступить свидетелями и зафиксировать ваше признание как явку с повинной. Но это при условии, повторяю, что Ольга Сергеевна жива.

— Жива, жива.

— Где она?

— Перед вами.

— Не морочьте нам головы! Вы хоть и похожи с Ольгой как две капли воды, но внутренне вы две диаметральные противоположности. Вы Оксана, которая убила своего любовника и отсидела за убийство срок, а потом явилась к сестре и стала бить на жалость. Как же, пока вы парились на нарах, она жила в свое удовольствие! Как я понимаю, Ольга не пошла у вас наповоду и прогнала. Тогда вы решили сделать ход конем, а именно: убить мужа своей сестры, тем самым сделать ее богатой наследницей. А потом убрать сестру и стать на ее место. Шоу близнецов. В истории криминалистики такое уже случалось.

— Интересно, но я могла бы убрать только сестру и жить с ее мужем в свое удовольствие.

— Нет. Богомолов мог в вас не признать жену.

— Пожалуй, вы правы, — согласилась наша собеседница, — кое в чем. Я полагаю, вы ездили в Боголеповку? Да? Конечно, откуда бы вы тогда знали о том, что у жены Богомолова была родная сестра. Она ведь долгие годы сей факт тщательно скрывала. С кем вы разговаривали? С Анной Тимофеевной? Как там она? Жива, здорова? В библиотеке работает?

— Оксана Сергеевна, мы действительно были в Боголеповке, и знаем многое о вашей непутевой молодости.