Краденая невеста

Видно, у нее и правда серьезный нервный срыв. Еще сильнее даже, чем мы думали!

Вылетаю из комнаты, несусь на ее крик.

Лена тихонько выскальзывает из дома, чтобы не смущать своим присутствием в такой момент.

И…

Замираю, как вкопанная.

Даже глаза тру. Не верю тому, что вижу!

Давид Багиров. Там. За окном.

На том же коне, как когда мы впервые встретились.

И сердце замирает. Останавливается.

Идеальный.

Красивый, как Бог!

И держится так, словно самый настоящий повелитель мира!

Как призрак. Как видение.

Бросает несколько взглядов по сторонам, и любопытных зевак будто сдувает ветром.

Соскакивает с коня, уверенной походкой направляясь к дому.

– Я говорила!

Шепчет Тамила, лихорадочно сверкая глазами и стуча ногтями по окну.

– Говорила! Он обещал на мне жениться! И женится! Просто отец неправильно с ним говорил! Разозлил своими требованиями! Все испортил! Иначе он давно бы уже приехал! За мной!

– Тамила. Этот разговор не для ваших ушей, девочки. Говорить будет только отец!

Мама хватает ее, уже развернувшуюся, чтобы бежать в двери.

А я с места сдвинуться не могу.

Только чувствую, как с губы стекает горячая струйка крови.

Сама не заметила, как сильно я ее прикусила!

Осторожно пробираюсь по коридору в кладовку. Оттуда все прекрасно видно и слышно.

Сжимаю кулаки, глядя на то, как Багиров входит в наш дом. Как хозяин мира. Уверенно и властно. Даже чуть оттискивает отца в сторону.

На идеальном лице ничего не прочесть.

Только челюсти крепко сжаты.

Они молча проходят в комнату.

Лицо отца так и полыхает яростью. Кулаки сжаты.

Но он не устраивает скандала. Не гонит Багирова прямо с порога.

Еще один скандал нам точно не нужен! Хватит и того, что он уже принес в наш дом и в нашу жизнь!

– Как ты… Как ты вообще посмел сюда явиться?

Отец говорит тихо. Но все в голосе пропитано яростью. Безумным гневом.

– Я пришел за Саидой!

Чеканит ледяным голосом Давид, сжимая кулаки.

И в этот момент резко вскидывает глаза.

Будто чувствует, что я здесь. В кладовке.

Нет. Не может быть. Меня не видно, я точно знаю!

А все равно. Внутри все сжимается. Кажется, что его глаза безошибочно проникают в самую душу. Прожигают насквозь. Вонзаются так, как острые зубы в кусок сочного мяса.

– Что?

Голос отца звенит. Лицо багровеет.

– Да как ты смеешь! Щенок!

– Я. Хочу. Забрать. Саиду!

Приказ. Каждое слово металлом бьет по внутренностям. Все внутри холодеет. Даже не представляла, что Давид может быть таким!

– Азур.

Немного смягчается. Но вижу. Он весь, как натянутая струна.

– У нас вышло недоразумение.

Сжимает и разжимает кулаки.

– Но я хочу, чтобы Саида стала моей женой. И хочу забрать ее к себе. Из этого дома. До свадьбы она будет жить у меня!

– Я…

Отец задыхается. Лицо совсем багровеет.

А мне кажется, что в ушах у меня гул. И звон.

Мне послышалось?

Да я сама бы сейчас зарядила ему по слишком уверенному лицу! Обеими кулаками!

Хочется стереть эту гадкую уверенность. Это его чувство, будто он хозяин мира. И все решает. Хочется… Увидеть, как по его губе потечет кровь! И чтоб в глазах мелькнул шок и недоумение!

– Ты совсем обнаглел, Багиров! После всего еще смеешь являться в мой дом! Да тебя убить мало! И я бы должен! Своими руками! Опозорил одну, а теперь и на вторую дочь нацелился? Это что у вас за нравы такие? Думаете? Вам все позволено? Люди для вас ничто?

– Давай откровенно, Азур.

Багиров как ни в чем ни бывало, усаживается на стул.

Но продолжает буравить отца таким взглядом, как будто каждая секунда – выстрел. В самое сердце. В мое так точно!

– Ты ничего не сможешь мне сделать. А я… В моей власти раздавить тебя. Или возвысить. Озолотить. Глупо тебе пытаться со мной воевать. Ты проиграешь. А у тебя семья, за которую ты в ответе. Поэтому ты просто отдашь мне ее. Саиду. И мы разойдемся по-хорошему. Ты еще и в прибыли останешься. Хорошая сделка, а, Азур?

– Ты… После всего…

Отец задыхается. Так, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы оставаться на месте. Чтобы не броситься к нему на помощь. С водой и лекарствами!

Мерзавец!

– Та простыня, с которой ты ко мне приезжал. Где она?

Вдруг резко рявкает Багиров.

– Ты что? Думаешь, это такая приятная память, как ты обесчестил мою дочь в моем собственном доме, что я буду ее хранить?

– Но приезжал же с ней ко мне!

– да! Чтобы показать! Чтобы призвать тебя к ответу! Но у тебя совсем нет совести! Конечно, я сжег эту мерзость! Или мне что? Повесить ее в рамку и смотреть?

– Если бы ты провел экспертизу, ты бы знал, что на ней моя кровь. И ничьей другой там быть не может.

Багиров выставляет на стол руки. Костяшки на них сбиты до костей. Ободраны совсем. До мяса рядом.

– Моя, Азур. И больше ничья.

– Вранье! Что?! Что ты хочешь этим сказать, Багиров?

– Я не лишал твою дочь невинности! Это моя кровь!

– Ты….

Отец вдруг поднимается.

Двигается так быстро, что я поражаюсь.

Секунда, и в его руке оказывается ружье.

– Мерзавец! Ты что себе позволяешь? Мало того, что ты натворил! Ты пришел в мой дом, чтобы еще дважды оскорбить меня! Хочешь сказать, что моя дочь…

Отец замолкает. Дико сверкает глазами.