Край чудес

– Сама мне работы подкинула, а теперь зовешь прокрастинировать, – ответил Тарас, и Деточкина тут же сникла, отодвинулась, запахнулась в куртку, пряча от него все многообещающее роскошество.

Дышать стало легче, но тоскливее.

– Все-таки договорился с Южиным?

– На завтра встречу забили. Там еще какой-то перец с объекта будет.

Деточкина покивала, задумчиво уставившись в пространство, потом спросила:

– А может, кинешь его и пойдешь ко мне работать? Ты ж ни с кем еще не забился.

Та, с кем Тарас успел забиться, а потом позорно сбежать, уже преспокойно готовилась ко сну, и мысли о ней теперь грызли фоново – вроде и легонько, но не отмахнешься.

– Да вроде я уже помощницу нашел, не соскочишь, – признался он.

Деточкина скривилась.

– Ну лады, – сказала она, резко поскучнев.

Ох, не в бороде скрывался спусковой крючок интереса. Совсем не в ней.

– Но я еще подумаю, – зачем-то ляпнул Тарас.

И Деточкина тут же выпрямила спину, отпустила края куртки. Пахнуло ладаном. Кто же придумал этот парфюм? Что за праведник такой? Или грешник.

– В общем, поехал я фактуру копать.

Деточкина спрыгнула на землю.

– Может, тебя до дома подбросить? – спросила она.

Вырваться из ее парфюмерного облака хотелось до зубной боли. Тарас поспешно пробормотал, мол, не надо, я тут недалеко. Деточкина хмыкнула, подалась вперед, прижалась к нему. Губы у нее были сухие и чуть соленые – боул перелили соевым соусом. Но вся она, поменявшаяся за время, что они не виделись, почти до неузнаваемости, так ладно совпадала с его большим и неповоротливым телом, что зубы заломило совсем от другого желания. Наверное, их с Кирой тела совпадали еще лучше, да только не узнать, не проверив. Деточкина словно почувствовала, что мысли Тараса ушли в сторону, и тут же отстранилась, масляно сверкнула глазами.

– Пиши, здоровяк.

Тарас проводил ее взглядом. Домой он шел быстрым шагом. Ночной ветер остужал лицо, но глухая злость на себя самого так просто не поддавалась. Это же надо было так? Вот чего тебе нужно? Что за детский сад? Ни одного сформулированного вопроса, только разочарованные междометия. Еще и домофон заел, потом долго не ехал лифт, потом ключ противно заскрежетал в дверном замке. Мама на кухне жарила лук, по квартире растекся сытый запах, точная противоположность того, которым пахла Деточкина во всей ее мешковатой оголенности.

– Ты чего так поздно? – спросила мама, выглянув в коридор, будто ему и тринадцати не было.

Раздражение перешло в активную фазу. Не разуваясь, Тарас прошел в свою комнату, взял зарядку от телефона, чтобы хоть как-то оправдать возвращение домой, и снова вернулся к двери.

– А теперь куда?

Тарас глубоко вдохнул и даже язык прикусил легонько, чтобы не сорваться.

– Пришел с работы, ухожу гулять, – ровным голосом ответил он, не оборачиваясь, чтобы мама не заметила, как его перекосило.

– Это с кем еще? – спросила она, выводя незримый для нее конфликт на новый уровень.

«Она тебя выносила, родила в муках, до десяти лет задницу тебе подтирала, а ты…» – голосом отца заговорила в Тарасе совесть.

– С Кирой. По району покатаемся.

Он даже заставил себя повернуться и скорчить благостную улыбку. И мама тут же пошла на попятную.

– Привет ей передавай, – успокоилась она. – И скажи, чтобы мама ее вацап проверила, я там рецепт манника ей скинула, хороший, пусть попробует.

Тарас скрылся за дверью и долго стоял, выстукивая кулаком о скос стены замысловатый мотив. Раздражение ворочалось и клокотало. Но становилось тише. Тарас спустился во двор, залез в старенькую отцовскую «ауди», подключил телефон к зарядке, посидел немного, наблюдая, как жадно тот присосался к сети.

Если уж отмел всяческие предложения Деточкиной и ее полупрозрачного топа, так садись и работай. По запросу «ХЗБ» у гугла было достаточно ссылок, чтобы перестать злиться. И на себя, и на маму, и на дурацкий парфюм. А еще немного на отца за бесполезные, пахнущие ладаном молитвы, которые постоянно нужно было посылать в его адрес, чтобы мама перестала так часто плакать, сидя перед вечерним теликом в одиночестве, которое гордым не бывает, сколько ни хорохорься.

А по ссылкам ждала обещанная жуть, пластиковая, как дурацкий пупс с прозрачными глазками. Утырки-гопники из Битцевского парка, уставшие бесцельно лупцевать местных маргиналов, решили устроить знатный марафон сатанизма и обосновались в самом большом недострое столицы. Коль помирать, так с музыкой, все верно. Как из этого топора сварить кашу, Тарас придумать не смог. Пролистал еще пару статей, чем ниже они были в списке гугла, тем больше нелепых красивостей содержали истории.

Сильнее всех отличился Раф, выдающий себя за знатока и свидетеля. Тарас полистал его материалы, поухмылялся. Нашел смазанное фото дерева, на котором было выцарапано «Nimostor». Глупо до пошлоты, но глаз зацепился. Чем не стартовая картинка ролика, чтобы с первых кадров было понятно, что за жуткое место посетил медийный блогер и его верная команда.

Тарас забил в навигатор координаты дерева, заботливо оставленные Рафом. Ехать было двадцать восемь минут. С учетом заезда к Кире – тридцать две.