Край, где кончается радуга

ерналивамвашасупруганашеагентство-поможетвамвыяснитьэтотайнагарантируется". - Стрелять умею,- сказал он. - Это у нас умеют даже дети. Вест разозлился. - А вы не находите, что это очень плохо, когда дети умеют стрелять? - Мы вернулись к тому, с чего начинали, - сказал Крейн. - Давайте-ка отбросим эмоции. - Хорошо, хорошо, давайте. - Вест отошел к крану, попил ржавой воды. - Да! Если хотите, я могу говорить быстрее. - Ничего, я привык. Я должен был быть Расчетчиком и Памятником. - Это, - Вест помялся, ища слово, - с рожденья? - Да,- Крейн кивнул.- От Литейщика родится Литейщик, от Расчетчика Расчетчик. Просто мои показатели чуть не вдвое выше заданных. Вест заставил себя не закрывать глаза в тщетной надежде, что подвал со стариком в драной стеганке пропадет, как кошмар. - Счастливая мутация? - выдавил он. - Мы не мутируем, мы стабильны. Случай. Тринадцать на двух фишках. - Тогда, насколько я понял, у вас это должно тем более приветствоваться и цениться. - Наверное. По той же, видимо, причине всех безномерных стерилизуют. - К-как? - Мера предосторожности. Обычное дело, - Крейн вздохнул. - Есть Уложения. Не нами писанные. У паучников самый строгий отбор, что ж вы думали, неподчиненность даже Управлению, полная секретность. А то бы наработали мы... Они, - поправился. - Они! - Вы... тоскуете? - Вам этого не понять, Человек, - непривычно жестко сказал Крейн. Нет, отчего же, подумал Вест. Выбракованная ездовая собака бежит за нарами, пока ее не пристрелят, состарившаяся лошадь чахнет в деннике. А здесь - с рожденья. Господи, какая же пакость. Нет, если что-то надо делать, то что? Ведь действительно - это его мир и действительно его жизнь, а кто я - чужак, который еще ни в чем не разобрался. И что я могу сделать? И с кем?.. Кушетка скрипнула, и Вест заметил, что за столом чего-то не хватает. Ложка. Солонка. Тряпка. Он вдруг понял: не хватало Крейна. Огляделся - его нигде не было - и лишь собрался лезть под стол, как кушетка скрипнула вновь, и Крейн за столом появился. - Как же... где же? - На улице,- печально улыбнулся Крейн.- Даже со своей костылюшкой успел достичь перекрестка и вернуться. Или вы шутки хотели шутить с коэффициентом восемьдесят четыре?... Ладно,- сказал он. - Мне периодически нужна бывает разрядка, простите. И давайте говорить о вас. Но я ничего не могу вам ни посоветовать, ни объяснить. Я даже представить себе не могу, откуда вы взялись. Ходят разные слухи, легенды, но я и их не знаю. Я только слышал об их существовании, причем откровенную чушь. Не знаю. Попробуйте перестроиться. Ваш мир... Он тоже совсем не рай, верно? Вест покивал. Перестроиться. Это я и сам понимаю. - Откуда вас знает Ткач по имени Наум? - спросил он.- Пятьдесят четвертый, если вам это что-нибудь говорит. - Мне это ничего не говорит. А знают меня все. Я городской сумасшедший. Умный дурачок. Ха-ха.- Крейн помолчал.- Я старый. Мне сорок восемь лет, Вест. Оставайтесь, живите, сколько хотите, но не вербуйте меня в соратники. Вам ведь не просто недовольные нужны, а боевики. А мне осталось последнее - новые знания. Ваше появление еще - счастье. У меня же почти совсем чистый мозг, вы и представить себе не можете, до чего это отвратительно... Послушайте лучше вот это и скажите, есть ли у вас аналог. Девятый век до Разделения, философ Шейн. Слушайте!..