Крайняя мера

— Представляешь, что скажет мой портной, увидев меня в гробу в подобном наряде? — с притворным ужасом спросил Генри и едва не получил кулаком по голове. В последний момент Джейн остановил лишь страх испортить результат своих кропотливых трудов.

По дороге к назначенному месту Грэшему не давали прохода все лондонские мошенники, которые при виде шотландского деревенщины замирали от свалившегося на них счастья. Ему предлагали женщин и беспроигрышную карточную игру, заманивали в кегельбаны и заведения, где играют в кости и где только вчера какой-то счастливчик выиграл целое состояние, не уступающее всем сокровищам лорда Солсбери, обещали любовные утехи, о которых не смел мечтать и Самсон. Самые бойкие зазывалы сулили несметное богатство в сочетании со всеми мыслимыми и немыслимыми прелестями любви. Генри отбивался, как мог, и, добравшись наконец до трактира Уильяма Патрика, облегченно вздохнул. Джонсон имел обыкновение являться на обед раньше всех, чтобы в полной мере насладиться трапезой за чужой счет. Он встретил Грэшема с достойной одобрения сдержанностью, ничем не выдав изумления, и проводил к остальным гостям.

В трактире «Ирландец» было многолюдно. Здесь подавали превосходную еду и вино, которое могут пить приличные люди. Грэшем, знавший толк в таких вещах, сразу же отметил, что Кейтсби не привык себя в чем-либо ограничивать. Комнату только что покрасили, на полу лежали чистые циновки, а стены украшали достаточно дорогие портьеры. Из большого окна доносился приглушенный уличный шум, а из-за двери слышался веселый гул подвыпивших посетителей трактира, но это не мешало беседе.

— Как я счастлив с вами познакомиться, — проговорил Грэшем с ужасающим шотландским акцентом. Он назвался Александром Селкирком и изображал из себя в меру выпившего человека, ошеломленного множеством новых впечатлений.

Впрочем, Генри зря беспокоился: Кейтсби едва удостоил его мимолетным взглядом. Главной фигурой за столом был Джонсон, знаменитый драматург, предмет многочисленных сплетен при дворе, да к тому же католик. Пригласив Джонсона, Кейтсби сделал удачный выбор, свидетельствующий о его связях в обществе.

Том Уинтер пожал руки всем присутствующим, а знакомых дружески похлопал по спине. «Так вот из-за кого пострадал зад несчастной проститутки», — отметил про себя Грэшем.

— Знакомьтесь, это Алекс Селкирк, мой кузен из Шотландии. Любезный кузен, позволь представить тебе Тома Уинтера. — Джонсон, упивающийся вниманием к собственной персоне, чуть не забыл представить Грэшема гостям. Вокруг поэта собралась толпа людей, на столе стояла отличная еда и вино, и Джонсон раздувался от важности, словно мыльный пузырь.

Том Уинтер пришел вместе с Кейтсби. Это был невысокий человек крепкого телосложения, с круглым лицом и резкими манерами: каждое сказанное им слово производило впечатление пушечного выстрела, а движения отличались быстротой и ловкостью. Обычно Том не терял головы, но иногда затевал жестокие споры, которые, по мнению Грэшема, в более узком кругу и при определенных обстоятельствах могли привести к конфликту.

— Много ли друзей вы привезли с собой с севера? — с притворным простодушием поинтересовался Том Уинтер, намекая на орду прихлебателей короля Якова. Шутку встретили взрывом хохота.

— Нет, что вы, — отозвался Грэшем, — но я непременно это сделаю, если шутки и дальше будут такими же ядовитыми.

Грэшем решил, что за Уинтером стоит понаблюдать. Несмотря на горячий нрав, он, несомненно, обладает умом и решительностью, что делает этого человека опасным противником. Кроме того, Уинтер очень силен, хоть и не может похвастаться высоким ростом.

— Мистер Селкирк, вы просто обязаны сообщить нам имя своего портного! — вмешался в разговор Трэшем, ничем не выдавший изумления при виде Генри. — Такой наряд везде произведет фурор!

Последние слова утонули в громком хохоте, перешедшем в рев. Серьезность сохранял только лорд Мордаунт, который считал себя слишком утонченной особой, чтобы смеяться над столь грубыми шутками. Сам Трэшем гордился дорогой одеждой, несмотря на ее довольно неряшливый вид, как будто хозяин в конце дня имел обыкновение зашвыривать ее в угол. Трэшем прекрасно вошел в роль и сыпал непристойными шутками, которые непременно привели бы в замешательство человека, которого изображал Грэшем, в то время как остальные гости по достоинству оценивали их своеобразный юмор.