Кракатит

У Прокопа жгло глаза от нестерпимой нежности.

Да ведь это... ведь это мой покойный батюшка, мелькнуло у него в голове. Боже, как постарел!

И такая у него тоненькая, исхудавшая шейка...

- Спишь, Прокоп? - шепнул старичок.

- Не сплю, - отозвался тот, дрожа от любви.

И дедушка замурлыкал странную тихую песню: "Лалала хоу, дадада пан, бинкили бункили хоу та-та..."

Прокоп наконец уснул спокойным, освежающим сном без сновидений.

КОММЕНТАРИИ

Творчество Чапека-романиста 20-х и 30-х годов XX века развивалось в эпоху кризиса западноевропейского критического реализма и расцвета субъективистских, антиреалистических литературных направлений буржуазного декаданса. Писатель шел к реализму через преодоление модных влияний и ошибочных субъективистских тенденций, через поиски и блуждания. Но сейчас, когда подведен итог творческой эволюции писателя, мы вправе говорить о Чапеке как о критическом реалисте, ставя его имя вслед за именами Анатоля Франса, Бернарда Шоу, Герберта Уэллса.

С начала 20-х годов в творчестве Чапека начался довольно длительный период "вынужденного оскудения", когда писатель, находясь в плену иллюзий о возможности разрешения социальных противоречий в рамках буржуазного демократического государства, стремился защитить классовый мир в своей стране. Именно в этот период, по словам Ю. Фучика, Чапека называли - одни с удовлетворением, а другие с горечью - "официальным писателем".

Однако мировой экономический кризис 1929-1933 годов, усиление реакции внутри Чехословакии, нарастание угрозы фашизма и новой войны заставили писателя в значительной степени пересмотреть свои политические взгляды. В 1932 году Чапек заявляет о своем сочувствии той борьбе, которую проводили международные демократические круги. В 1933 году буржуазная критика развертывает целую кампанию против Чапека, обвиняя его в якобы устаревшем демократизме и гуманизме. В ноябре 1934 года Чапек вместе с рядом прогрессивных и революционных писателей выступает на страницах коммунистистического журнала "Творба" с протестом против бесчинств чешских националистов.

Реакция угрожает писателю концлагерем, но он все более решительно поднимает свой голос в защиту демократических завоеваний народа, все более резко разоблачает грабительскую политику империалистов.

Вместе со своим героем, так называемым "маленьким человеком", любителем "золотой середины", Чапек осознает, что в современных условиях мир и демократию можно отстоять лишь в рядах единого антифашистского и антиимпериалистического Народного фронта. И если- ранее он сочетал критику капитализма с отрицанием идеи какого-либо сознательного переустройства мира и проповедью общественной пассивности ("Фабрика абсолюта", 1922 г., "Кракатит", 1924 г.), то в романах второй половины 30-х годов ("Война с саламандрами", 1935 г., "Первая спасательная", 1937 г.) писатель призывает к действенной борьбе за идеалы демократии и социальной справедливости.

Однако в мировоззрении Чапека-антифашиста все еще дает себя чувствовать идейно-эстетический груз прошлого: объективизм, сглаживание социальных конфликтов, абстрактный гуманизм.

Писатель четко выраженного интеллектуального склада, философ по образованию, Чапек нередко превращал свои произведения в художественную иллюстрацию определенного философского тезиса. В его романах 20-х годов .наиболее сильно сказывается влияние американского прагматизма.

Отрицание теории и научного предвидения приводит его к по-, ниманию практики как действия на основе субъективной веры в полезность тех или иных поступков, как достижения цели на основе поисков, проб, ошибок и того относительного, частного опыта, который приобретается в процессе деятельности. Чапековскую философию этого периода очень верно определил видный чешский критик и литературовед Ф. Кс. Шальда: "Мы не знаем ничего о боге, у нас нет никакой религии, но мы делаем вид, как будто он существует, как будто мы в него верим. Мы не знаем ничего о мире и жизни нашего ближнего, они для нас непроглядная тьма и неразрешимое молчание, но мы говорим и действуем, как будто мир хорош и как будто мы его знаем а любим: может быть, позднее возникнут и вера и любовь, которые иначе должны были бы этому предшествовать..." Такая пози ция отражала мелкобуржуазную нерешительность и неспособность разобраться в противоречиях современной действительности. С присущей ему самоиронией Чапек сам сравнивал себя в одной из своих статей - с Буридановым ослом, который умирает с голоду между двумя охапками сена, не зная, какую из них выбрать. И все же он предпочитал свой скептицизм и практическую бездеятельность, полагая, что этим избегает односторонности и сохраняет за собой право на свободу критики.

Однако в начале 30-х годов, когда писатель осознал неизбежность активной борьбы в защиту демократии и гуманизма, такая подчеркнуто индивидуалистическая точка зрения уже не удовлетворяла его. Философски это осмысливается им как необходимость преодолеть субъективную ограниченность релятивизма, перекинуть мост между индивидуальным и общественным сознанием.