Кракен

— Знаете, у нас есть один его рукоголовый, — сказал Вати с отдаленным намеком на юмор. — Стал интересоваться политикой, присоединившись к нам. Его уволили, так что ничего удивительного.

— Вати, — сказал Билли, глянув на Дейна. — Нам надо проникнуть в полицейский участок.

— А где мы вообще? — спросил Вати. Он промчался по эфирным колеям, выходившим и входившим в эту фигуру, даже не отслеживая своего местонахождения. — Не могу туда пробраться — там барьер.

— Неподалеку, — сказал Дейн; они стояли в проулке позади кафе, где было совершенно темно, если не считать отсветов далекого фонаря. — Это за углом.

— Джейсон внутри, — добавил Билли.

— Может, вы не слышали, что я говорил? — поинтересовался Вати.

— Погоди, — сказал Билли. — Потерпи немного. Я думаю… как впервые увидел Госса и Сабби. Им понадобилось преодолеть только вход. Коллингсвуд не сделала всю квартиру недосягаемой.

— Охранять только периметр гораздо проще, — сказал Дейн. — Я тебя понял.

— Значит, если мы сумеем пройти через него…

Вати был в самой маленькой, внутренней матрешке, давно украденной Билли, которая подпрыгивала сейчас в пасти у сопровождавшей его мыши, старинной активистки СМП. За те двенадцать лет, что мышь состояла в союзе, она не произнесла ни слова, но убеждения ее отличались исключительной стойкостью. Несмотря на свою миниатюрность, матрешка все равно еле помещалась в пасть. Мышь — темное пятнышко в свете фар — скользнула под ворота, поднялась по крутой щебеночной дороге, нырнула под неподвижные машины и стала пробираться дальше через пустоты.

— Отлично, просто отлично, — одобрил Вати. — Спасибо. Мы в этом разберемся, особо не торопись. Мы во всем разберемся.

На полпути через наружную стену Вати почувствовал предельную точку, ощутил, что пространство пытается оттолкнуть его.

— Тпру, — сказал он. — По-моему, здесь…

Но мышь, маленькое физическое существо, ничего не заметила и пробежала дальше, таща с собой сознание Вати прямо сквозь блокаду, и перетащила его на ту сторону.

— Ну и ну, — сказал Вати. — Черт, до чего же странное было чувство.

Отчетливое жужжание трубчатых ламп. Вати привык к резким изменениям масштаба и перспективы, привык вести наблюдение из гигантских фигур и тут же — из оловянных миниатюр. Сейчас коридор выглядел кафедральным собором. Вати ощущал топот приближающихся людей. Мышь выжидала под радиатором. Мимо прошагали ноги. Несколько полицейских. Что-то чрезвычайное.

— Можешь за ними? — спросил Вати своим тоненьким голоском. — Теперь осторожнее, — (Мышь последовала за сотрясающими здание шагами, вниз по лестнице, на другой ковер, под свет других ламп.) — Он должен быть где-то в камере.

Мышь-агент держалась в тени: присела прямо под открытой дверью в камеру, вокруг которой собрались полицейские, поблизости от того, что определенно было кровью.

— Поворочай-ка меня из стороны в сторону, — шепнул Вати.

Мышь медленно ворочала его в своей маленькой пасти, так что глаза Вати поднялись вверх, скользя по красной горе — мертвому телу, которое лежало на койке в камере. Вокруг стояли сотрудники ПСФС. Остальные, суетившиеся полицейские их сторонились. Среди гомона прозвучали два слова, насторожившие Вати: «Госс» и «Сабби».

— О нет, нет, нет, — сказал он. — Давай выбираться отсюда.

Мышь выжидала, пока он шептал жалкие проклятия.

— Хорошо. Хорошо. Давай сосредоточимся. Давай найдем их офис, — сказал наконец Вати. — Вдруг разживемся какими сведениями. Госс и Сабби заодно с Тату, я думал, эти гады действуют на его стороне. Безумие какое-то.

Весь участок был всполошен случившимся, и мыши не составило труда, безостановочно перебегая из одного помещения в другое, в конце концов найти признаки участия ПСФС в этом деле — религиозные предметы, книги, которые обычно никак не связываются с полицией. На столе Коллингсвуд лежали несколько футляров с дисками грайм-музыкантов.

— Здесь непременно должно быть что-то, — сказал Вати. — Давай искать.

Он увещевал сам себя, а вовсе не свою провожатую.

Мышь пронесла Вати по всем бумагам, которые удалось найти, — трудоемкое конспектирование на ходу. Он не особенно удивился, когда услышал приближающиеся голоса.

— Идем, — сказал он. — Уходим, быстрее!

Но мышь прошлась по одному последнему абзацу, так что пээсэфэсники, войдя в кабинет, увидели, как она удирает со стола Варди.

Коллингсвуд двигалась с ошеломительной скоростью, не как человеческое существо. Она стремительно присела на корточки и качнулась в сторону, загородив дорогу маленькому зверьку, бежавшему к открытому пространству между картотекой и стеной у нее на виду. Варди с Бэроном пока что не шелохнулись. Коллингсвуд обронила словечко, из-за которого мышь сделалась жесткой, как пластмасса, и инерция занесла ее немного вперед по ложбинке, после чего она, обездвиженная, замерла, меж тем как Коллингсвуд подбиралась к ней все ближе. Мышь по-прежнему удерживала Вати в зубах.

— Мышь! Мышь! Вперед!

— Помогите мне с этим долбаным шкафом! — рявкнула Коллингсвуд своим медлительным коллегам, и те наконец зашевелились и стали его оттаскивать.