Кракен пробуждается. Паутина

— Еще они говорят, что обеспечат всех портативными рациями и советуют организовывать местное самоуправление.

Мы с Филлис переглянулись.

— Я, кажется, понял, зачем нас ищут.

Она кивнула.

— Пойдемте, — сказал я доброму вестнику. — У нас припрятано пару бутылочек на случай вроде этого.

— Расскажите все, что вам известно, — попросил я после того, как мы выпили по первому бокалу.

— Да вроде больше нечего. Два дня назад выступал Бокер. Вы его помните?

Еще бы нам было его не помнить!

— Так вот, он давал «общий обзор ситуации» и казался много приветливее, чем раньше.

— Расскажите, расскажите! — обрадовалась Филлис. — Милый док в хорошем настроении — это что-то значит!

— Главное, он говорит, что вода больше не поднимается (можно подумать, я сам этого не заметил) и, хотя много плодородных земель погребено под океаном, оставшейся части человечества хватит, чтобы прокормить себя. А осталось нас на Земле — одна пятая, если не одна восьмая.

— Что?! — вскричала Филлис, не веря своим ушам. — Всего?

— Похоже, что в сравнении с другими нам повезло, — заметил он. — Пережить три дьявольских зимы без лекарств, без еды — это не шутка. Люди дохли, как мухи.

Мы молчали, не в силах вымолвить ни слова. Я понимал только одно: будущий мир будет очень сильно отличаться от прошлого.

— А может, не стоит и пытаться?.. — удрученно произнесла Филлис. — Эти твари все равно не уймутся и придумают что-нибудь новое.

Наш гость усмехнулся.

— Бокер сказал кое-что и про них. Считайте, что они получили свое.

— Что получили?

— Не помню, как называется… Что-то там сбросили в эти чертовы Глубины… Ультра… ультра…

— Ультразвук? — догадался я.

— Точно. Бокер сказал, что он убивает их. И знаете, кто это придумал? Японцы. Они утверждают, что уже очистили свои воды от подводных монстров.

— Но кто-нибудь узнал, что представляют из себя эти монстры? Кто они? На что похожи? — сыпала вопросами Филлис.

— Не знаю. Все, что сказал по этому поводу Бокер: «На поверхность всплыло огромное количество студенистой массы и быстро разложилось на солнце». Предполагают, что их разрывает от перепада давлений при всплытии. Ну и бес с ними.

— По мне довольно и того, что им воздалось. — Я наполнил бокалы: — За освобожденные Глубины!

Человек уплыл, а мы пошли в беседку.

Филлис выглядела так, будто только что закрыла дверь «Салона красоты».

— Я воскресаю, Майк! — угадала она мои мысли.

— Я тоже, Фил. Хотя впереди нас ждет отнюдь не пикник.

— Ерунда! Зато есть надежда! Без нее — слишком тяжко.

— Это будет очень странный и необычный мир, — размышляя, сказал я. — Всего — одна восьмая, Фил! Одна восьмая!

— Во времена Елизаветы нас насчитывалось — миллион!

Мы принялись строить планы на будущее.

— Я думаю, нам хватит горючего до Лондона.

— Да, Майк, надо быстрее заканчивать с «Мидж» и возвращаться в Лондон.

Филлис сидела, подперев голову руками, и смотрела на воду.

Зашло солнце, похолодало.

— Знаешь, о чем я думаю, Майк? Ничто не ново на Земле. Когда-то, давным-давно, наши предки жили на огромной зеленой равнине, покрытой густыми лесами. В лесах водились дикие звери, и люди охотились на них. Но настал день — и случился потоп… Мне кажется, я узнаю это море, Майк… мы уже были здесь. Ты понимаешь, Майк, мы ведь и в прошлый раз выжили.

Паутина

Глава I

Мне трудно ответить на вопрос, всплывающий рано или поздно при упоминании этой темы. Звучит он примерно так: «Но как же вас угораздило ввязаться в эту безумную авантюру?»

Я не возмущаюсь, слыша нечто подобное — вопрос, как-никак, подразумевает, что я человек здравомысляший, — просто мне сложно дать на него резонный, здравый ответ.

Могу лишь сказать, что я в то время был несколько не в себе. Сказался, видимо, замедленный шок: я не замечал его и даже не подозревал, что он существует, но он, сидя где-то внутри, притуплял мое восприятие и мешал судить трезво.

Это, думаю, и явилось причиной всего остального.

Примерно за год до встречи с Тирри и начала «безумной авантюры» я попал в дорожную катастрофу.

Мы ехали по шоссе А-272 близ Этчингема: дочь Мэри за рулем, жена рядом с ней, я сзади. Ехали со скоростью тридцать пять миль, и тут нас обогнал грузовик, делавший больше пятидесяти. Когда его задние колеса поравнялись с нами, я успел заметить, что его занесло и что он на нас рушится…

Очнулся я в больнице неделю спустя. Еще через две недели мне сообщили, что жена и Мэри погибли. Я пролежал два месяца и вылечился, как мне казалось, полностью, но все вокруг представлялось мне нереальным, и жизнь утратила всякий смысл. Я оставил свою работу. Теперь я понимаю, что этого делать как раз и не следовало: работа лучше всего помогла бы мне восстановить равновесие, но в ту пору она казалась мне бесполезной, да и сил совсем не было. Я поправлялся в доме сестры под Тонбриджем, бездельничал и плыл по течению.