Крах "Барбароссы" (СИ)

Совершенно неожиданно для меня, эта операция, помимо оперативно-тактического значения, приобрела и еще и общественно-политическое. Уже 24 числа в вечерней сводке Совинформбюро гарнизон крепости был впервые упомянут. К этому времени крепость оставалась единственной точкой от Карпат до Балтики, где наши войска удерживали госграницу. 25 июня в штабе армии объявилось с полдюжины корреспондентов центральных и республиканских газет, а также радио, которые горели желанием получить информацию о действиях гарнизона. На следующий день в газетах вышли публикации об обороне крепости. Мысленно усмехаясь, я прочитал о героях Бреста, которые одним выстрелом убивали по взводу фашистов и чуть ли не шапками сбивали немецкие бомбардировщики. Знать бы наперед, надо было бы, оставить в крепости пару корреспондентов, тогда, глядишь, они и написали бы что-нибудь путное. За первую неделю войны в газетах мне попался только один толковый материал о боевых действиях — очерк К. Симонова в «Красной звезде» о действиях взводного гарнизона где-то в Прибалтике.

Тем не менее, учитывая широкую известность обороны крепости, стало политически важным обеспечить успешный прорыв гарнизона. Мне следовало бы с самого начала усилить разведбат, обеспечивающий прорыв гарнизона, ротой минометчиков и ротой ПТО. Как говорится, задним умом мы все крепки. 27 июня утром я обратился в штаб фронта с просьбой передать нам, для обеспечения прорыва, полк ночных бомбардировщиков.

Понимая ситуацию, командующий фронтом направил в мое распоряжение даже два полка легких ночных бомбардировщиков, вооруженных самолетами Р-5[31]

. Днем мы приняли эти полки на передовых площадках штурмовых авиаполков дивизии Боброва, и поручили их обеспечение батальонам аэродромного обслуживания наших авиаполков. Командирам ночных бомбардировщиков я лично приказал всеми наличными силами всю ночь патрулировать окрестности Бреста и бомбить все немецкие артиллерийские батареи, которые ночью проявят активность. Позднее выяснилось, что летчики-ночники засекли и атаковали более 50 артиллерийских батарей, которые пытались противодействовать прорыву. Бомбардировщики патрулировали вокруг Бреста на высоте 2000 метров. Обнаружив по хорошо заметным ночью вспышкам выстрелов артиллерийские батареи, летчики переводили моторы на холостой ход, и бесшумно планировали на цели. Прицельное бомбометание пятидесятикилограммовыми бомбами проводилось с высоты порядка 100 метров. Прикрывавшие батареи зенитчики не имели прожекторов, поэтому летчики-ночники потеряли всего два самолета, уничтожив, по их отчетам, 90 артиллерийских орудий. Даже если поделить эту цифру на два, получалось весьма солидно! 45 тяжелых орудий — это 2 полных тяжелых артполка. Это был еще один, незапланированный результат брестской обороны. Можно было надеяться, что действия ночных бомбардировщиков существенно облегчили задачу 44 стрелкового полка.

В 05–30 утра мне принесли расшифрованное донесение Гаврилова об успешном прорыве. Он вывел из окружения около тысячи человек. С души у меня свалился огромный камень. С Белорусским штабом партизанского движения[32] у меня была договоренность, что партизанские отряды, действующие в бассейне Припяти, выделят отряду Гаврилова проводников для прохода через болота и примут на своих базах тяжелых раненых.

Вечером этого дня мне позвонил главный редактор «Красной Звезды» и попросил сообщить ему, когда отряд Гаврилова выйдет в расположение наших войск, чтобы прислать корреспондентов для подготовки публикаций. Я согласился, поставив условие, что среди корреспондентов должен быть К. Симонов.

Новый день начался с большой удачи. Однако, неостановимый ход боевых действий уже ставил перед армией новые задачи. Накануне главные силы 47 моторизованного корпуса противника — 18 танковая и 29 моторизованная дивизии вышли к главному армейскому рубежу обороны на участке Новоселки — Трухановичи. За шесть дней немцы продвинулись на 90 км по прямой от границы вдоль шоссе Чернавчицы — Пружаны.

26 июня передовые отряды мотокорпуса попытались войти в лесную полосу по шоссе Пружаны — Ружаны и по грунтовой дороге Трухановичи — Лысково, но натолкнулись на заминированные засеки, охраняемые опорными пунктами, и откатились назад, понеся потери.

24 мотокорпус, который прорвал госграницу южнее Бреста, продвигался значительно медленнее, так как его коммуникации были перехвачены Брестской крепостью. Его передовые отряды продвинулись на 70 км от границы и обошли с флангов Кобрин. Главные силы 24 мотокорпуса — 4 танковая и 1 кавалерийская дивизии, вместе с 37 пехотной дивизией 12 армейского корпуса, подошли к Кобрину, на восточной окраине которого, за рекой и Днепровско-Бугским каналом, оборонялся в крепком опорном пункте усиленный батальон нашей 117 стрелковой дивизии. Штаб армии 25 июня перебазировался из Кобрина в Ивацевичи.

На левом фланге армии немецкая 267 пехотная дивизия застряла в припятских лесах и топталась перед Малоритой, пройдя от границы всего 30 км. В Малорите еще держался двухротный опорный пункт 61 стрелковой дивизии.